Она несомненно питалась чужими несчастьями. Высасывала жизненные силы и ради удовольствия выставляла окружающих дураками.
Мы вновь пошли по грязной дороге, огибая рябь луж и ёжась в прохладе ветвистых теней.
– Думаю, нам сложно будет вернуться сюда, когда начнётся буря, – сказала Мириам. – Скоро у святилища соберутся люди, и мне бы очень хотелось посмотреть на то, что ты собирался показать, до этого момента. Нам всем хотелось бы. Прости, что в прошлый раз так получилось. Мне правда стыдно.
Мы прошли мимо места, где Королева и Топоножка подрались. Моя тишина не растворилась и металась от одной обочины к другой. Она не позволяла ни единому звуку проникнуть внутрь, и я не без гордости в этом убедился. Шагнул в неё и перестал слышать что бы там ни было.
Показался квартал, и Мириам вскрикнула от восторга. Мрачные дома, брошенные и забытые, отразились в её огромных восхищённых глазах. Не знаю почему, её радость придала мне уверенности.
– Есть одно место… – позвал я их за собой.
Мы поднялись на крышу дома, куда в своё время меня привела Анна.
– Вот это вид! – Чонёль побежал к краю, бросив инвалидное кресло, которое вытаскивал из тени. Хорошо, мы с Лейном быстро сообразили и схватились за ручки, иначе Мириам бы провалилась и кто знает, чем бы это закончилось. – Великолепно! Ха! – Он носился, скакал по теням вниз, обратно, затем на здание напротив, потом назад. Анна говорила, что забраться можно на одну крышу, но Чонёль напомнил, кем является. – Я могу перенестись в любое место, мамкина радость – протянул он руку, желая приобнять меня за плечи. Я еле увернулся. – Любое, где есть свет и предмет. Я, можно сказать, и не спускаюсь, чтобы туда, – указал на ближайшую крышу, – попасть, – и провалился.
Остальные смотрели на город. Носились по самому краю, не ведая страха.. Я иногда оглядывался, чтобы увидеть бурю. Подобралась совсем близко. Как в том видении.
– Хочу рассказать Мелиссе, что мы чудесные, – заговорил я, прогоняя неприятное ощущение.
– Сдурел? – обрушилось на меня негодование Корнелии.
– Она итак что-то подозревает, – настаивал я. – Лучше будет, если мы расскажем, а не она сочинит себе всякой ерунды. Уверен, она поймёт правильно.
– Да она первой в очереди кинет ветку в костёр, на котором нас подожгут!
– Я не совсем согласна с Глебом, – неловко заговорила Мириам, – но ждать, пока она сама всё выяснит, тоже не дело. Слухи о Наби, Али и демонах наверняка заставили её призадуматься. А нам лучше держать её при себе. Если она будет с нами заодно, то и брата своего может убедить.
– Не нравится мне это, – потёрла виски Корнелия. – Она и так в Звоноуха по уши втрескалась, любому вранью поверит. До сих пор не могу понять, как легко она согласилась отдать нам Наби. Как ты кстати заполучил сердце этой «красавицы»? Небось наплёл, – она попыталась сказать моим голосом, – главное то, что внутри, а не снаружи?
– Хватит разносить слухи, – приложил я палец к своим губам, и она затихла в ожидании ответа. – Ищи тогда вариант, который нравится. Только быстрее, – предупредил я. – Иначе сегодня вечером я ей о нас расскажу. И про это тоже, – указал я на клубы тёмного песка, внутри которых разразился настоящий шторм – сверкали молнии, поднимались ветра.
– Про бурю она точно знает, – хлопнула ладошкой по лбу Королева.
– Но не про то, что это может быть Темынь. – Всеобщее молчание натолкнуло меня на дальнейшее разъяснения. – Вы его не видели, но я-то знаю, что он из себя представляет. Сгусток тумана, чернее самой ночи! – получилось немного пафосно, но возымело эффект. Корнелия попыталась что-то сказать, но я продолжил: – Сами рассудите. Мы появились в Измене, и на неё пошла буря. Да такая, что дважды город хотел её остановить, и дважды у него ничего не вышло.
– Глупо с его стороны, – подкатила поближе Мириам, чтобы всмотреться в бурю. – Его же на раз-два раскусят! Не лучше ли незаметно пробраться?
– А может, он не боится охотников, – оглядел я чудесных. – Может, он не один. Лихо не лежит тихо.
– Ты слышал, Чонёль? – первой пришла в себя Корнелия, но на серьёзность она не была настроена. – Мы либо умрём от руки, или что там у него, Темыни, либо сгорим на костре. У тебя случаем нет третьего варианта? – Он сидел на бордюре и смотрел вдаль. – Нет? – Лицо её стало походить на сморщенное яблоко. – Я хочу прожить долгую и счастливую жизнь и не собираюсь здесь помирать!