Пейзажи изменились. Небо, рваные облака, а до земли так далеко, что сердце в пятки уходило.
Я слышал, оттого и видел больше, но способности Лейна отличались от моих. Он не просто знал, не просто видел, он ещё и чувствовал.
«Ему кажется не только плохое, – подумалось мне, – но и столько красивого! Столько приятного. Ему всё-таки повезло».
Затем картинка сменилась. Новый сюжет заставил меня содроуться и отсесть от Лейна.
– Что это? – спросил я. – Это Ким?
Лейн испуганно выпучил глаза.
– Что ты увидел? – спросил он. – Я ещё плохо управляюсь со своими знаниями. Ничего, кроме полёта, показывать не хотел. Честно!
– Эй, ребята! – птицы с шумом разлетелись, перепуганные воплем Чонёля. – Проблемы! Она видела прыжок.
Он указал на фигуру, которая стояла на крыше-трамплине. Сперва мне показалась, что там какая-то самодельная статуя из хлама, но она шевельнулась, чтобы поправить сползающую с волос ленту, и я отвернулся.
Ну, замечательно. Нас спалили в безлюдном месте. Дважды.
Чонёль уволок меня в тень и вышвырнул рядом с Анной. Слишком быстро. Замутило, и ноги не держали, так что я сел прямо перед случайной свидетельницей. Остальные участники веселья тихо удалились в берлогу.
– Они спрыгнули с крыши… – пробормотала Анна, когда поняла, что мы одни и бояться нечего. – Как они… И ты… Тебя же здесь не было!
– Ты чего сюда пришла?
– Деда сказал, что тебе нужно выпить этих таблеток, – она очнулась от мыслей и протянула дрожащей рукой упаковку. – Витамины какие-то. Он думал, ты в «Одинокой ноге», но я заметила, что вы пошли в парк, и ему не сказала, – я забрал таблетки и, пытаясь избежать взгляда Анны, вылупился на песчаную бурю. Бодрости этот вид не прибавил. – Я обещала, что пойду по людным улицам, а назад ты меня проводишь, и деда отпустил меня одну. Но всё же! Как они…?
Я услышал знакомое шебаршение, потому встал, неторопливо прошёл к бордюру и с неохотой посмотрел вниз. Из-под дома напротив вылезал ватный человек.
– Ты никому не скажешь?
– Чтобы вас сожгли? Конечно, нет!
– Спасибо! Спасибо тебе! – Он замер возле дома, но не шёл наверх. Кривившимися руками поднял голову с плеча и уставился на меня. Я отошёл от края.
– Но мне хочется знать, что вы здесь делали? Как у вас это получалось? Место какое-то особенное? Я тоже так смогу?
– Нет-нет! – испугался я. – Даже не пробуй! Дело не в этом. Мы и сами пытаемся узнать, почему мы умеем то, что умеем, но у нас пока не получается.
– Ясно, – глянула она на свои сандалии. – Может, если скажете деде о том, что у вас есть другая сила, помимо обычной, человеческой, он передумает. – Видимо, немой вопрос застыл на моём лице, потому что она подняла взгляд и, как бы очнувшись, продолжила: – Он говорит, что вы ещё дети, и что он зря наобещал вам рассказать про Темынь. Против него вас посылать, всё равно что на верную смерть. Сожалеет.
– Он нас демонами не посчитает? – закрались в меня сомнения. Она пожала плечами. Я нехотя покосился на ватного мужчину, который по-прежнему топтался внизу. Вариантов оставалось немного. Охотники ничего не знали, доктор Сандерс не хотел говорить, а Темынь тем временем дышал в спину. – Тебя проводить?
– Не надо, – улыбнулась Анна. – Я немного здесь побуду. Если вернусь, придётся снова торчать в святилище. Меня уже от него мутит. Сил никаких нет там сидеть.
Мы распрощались, и я безропотно последовал за ватным мужчиной. Шли мы долго, и он не оборачивался, как обычно делал, уверенный в том, что я никуда от него не убегу. Ватный человек остановился у очередного облюбованного им люка, подальше от святилища. Я кивнул ему и отодвинул крышку.
Глава 13
Я предложил ватному мужчине пройтись со мной по катакомбам. Он не отвечал ни отказом, ни согласием; молча продолжал топтаться, храня в своём взгляде всю печаль мира.
В Кошмарнице я видел его изображение. Не совсем его, но сразу понял, что из породы ватных существ. В общем-то, они создавались не только в виде человека. Одни демоны предпочитали давать своему дыханию такую форму, другие выбирали животных. Те, у кого не возникало проблем с воображением, выдумывали тварей пострашнее.
Демоны не часто пользовались такими слугами, поскольку затрачивали на них немало сил. В самых крайних случаях, как бы говоря, дело плохо.