Юля вдруг почувствовала, как ей хочется всё-всё рассказать этой доброй тёте и усилила свою защиту:
— Вы правы, она успела что-то передать, но ничего не успела объяснить.
Ирина Юрьевна стала рассказывать о Елизавете и об организации, объединяющей людей с чудодейственными способностями.
— Чудодеев на самом деле в мире очень мало. Способности у всех разные, но каждый их обладатель дополняет других. Елизавета Алексеевна была чудодеем-самоучкой и не хотела вступать в объединение, оставалась «дикой». Чем чаще она пользовалась своими способностями, тем больше их усиливала, но в одиночестве была слаба…
«Что-то тебя слабая чудодейница так заинтересовала?» — подумала Юля, тем не менее, вслушивалась в откровения соседки, казавшиеся не совсем искренними.
— Она могла бы вместе с коллективом приносить огромную пользу стране. В советское время нас особенно ценили, сейчас не так, к сожалению. Но Елизавета Алексеевна оказалась единоличницей, а государственных законов для чудодеев не было. В конце концов, её оставили в покое. Ещё в начале семидесятых она спряталась от всех в своей квартире, хотя в город, конечно, выходила. Была завзятой театралкой, посещала музеи и выставки, шопингом увлекалась. За ней присматривали, но с середины девяностых к сотрудничеству уже не склоняли.
В интерпретации Ирины Юрьевны, Елизавета жила, как обычная пенсионерка. «Как же — обычная! Сдавая такую квартирку, могла позволить себе жить на широкую ногу. Детей расселила, внуков». И совсем она не была слаба! Раз она явилась Юле в молодом образе, то сил своих не растеряла и занималась чем-то на теневой стороне. Только, наверное, научилась хорошо прятаться от этих рекрутеров. «Недальновидный подход у них, скорее отталкивают, чем привлекают».
Суть разговора свелась к тому, что хотя бы после смерти сила Елизаветы (то бишь, сила Юли) и бывшие у неё артефакты должны послужить народу.
Интуиция или природная жадность не отдавать «МОЁ» заставили Юлю промолчать о наличии книг и гребёнок. А ещё очень странным показалось, что Ирина ни словечком не обмолвилась о теневой стороне реального мира и о вампирах! Боится дать лишнюю информацию? Поверила, что девушка совсем ничего не знает?
***
«Ну, и что мы в итоге имеем? — Мыслей Ирина читать не умеет! А в Елизаветину комнату попасть теперь нельзя». Даже если Юля научится проходить сквозь стену, Ирина учует её след, как его учуяли вампиры, и тогда уж точно не отстанет со своей вербовкой. Придётся подождать, пока этому «объединению» надоест следить за девушкой в самой квартире.
«А что это она сказала про усиление способностей? Чем чаще, тем больше? Значит, надо не бояться, а умножать умения».
Если Юля правильно поняла, то бабушкина гребёнка может отправить её в то место, о котором девушка подумала перед её применением. «Проверим?» Взяв в руку артефакт, испытательница захотела оказаться на кухне и захватила гребёнкой свои волосы.
«Получилось! Ура! Какая же это ценность — обе гребёнки! Сошью поясок с кармашками для каждой, чтобы они постоянно были при мне».
Только почему-то кухня не казалась помещением из теневого мира… Всё тут выглядело так же, как пару часов назад, и цвета не потускнели — освещение светодиодное, современное. Через окно виднелся логотип фабрики. «Я всего лишь переместилась в пространстве! А как же волшебный лес? Неужели это было просто нехоженое грибное место?» Юля почувствовала сильную досаду, что тогда испугалась и не сделала на ту поляну ещё одну вылазку, с корзинкой.
После проверки артефакта она сначала хотела вернуться назад в свою комнату, но передумала. Вампир был дома, но не выходил, назрело желание поговорить с ним. Казалось, что он должен хотеть того же, иначе зачем имитировал показное дружелюбие.
«Как вести себя с этим субъектом? — интуиция подсказывала, что в квартире он девушке не опасен, и всё же… — Насколько он будет откровенным?»
Юля задумалась о Максиме. Она только лицо и запомнила. Чопорный фрак во сне делал его старше, чем он выглядел в последнюю встречу, хотя и сейчас девушка не могла точно определить возраст. «Вечно у меня с возрастом проблемы…» Но в современной одежде его можно было принять за ровесника, если бы не умудрённый взгляд и знание того, что вампиры чрезвычайно долго сохраняли молодость. Максиму могло быть и сорок лет, и восемьдесят. «Не удивлюсь, если он ровесник Елизаветы и даже старше».