— Спасибо! — обрадовалась я.
Минут через десять, успев сбегать в приёмную коммерческого директора, лишить секретаря пакета со сливками и сварить новый кофе по рецепту «как я люблю», я зашла в кабинет Разумовского и на секунду застыла, заметив, что шести из двенадцати пончиков уже нет.
Троглодит!
— Ваш кофе, — сказала я любезно, и босс милостиво кивнул на стул напротив себя.
— Садись.
Нашёл себе развлечение в моём лице…
Я села. Несколько секунд Разумовский разглядывал поверхность кофе, потом поднёс к лицу, понюхал. Проверяет, нет ли яда? Хотела бы отравить, давно бы уже отравила…
Сделал глоток. Подержал во рту, словно пытаясь распробовать. Дегустатор хренов…
— Вкусно, — заключил, поставив чашку обратно на блюдце, — ты молодец.
— Спасибо, — ответила я, гадая, что Разумовский сегодня ещё учудит.
— Точно не хочешь пончик? У меня их много.
Я покосилась на коробку.
— Вы и сами неплохо справляетесь…
Он улыбнулся. А потом сказал своё коронное:
— Уволю.
Я моментально схватила пончик и вгрызлась в него всеми зубами. Сахарная пудра полетела в разные стороны, заляпав мне щёки и покрыв тонким слоем подол юбки.
— Молодец, — кивнул Разумовский, достал салфетку, перегнулся через свой стол и вытер мне щёки. — Только надо аккуратнее быть. Возьми ещё один и иди работать.
Всё? Мои мучения окончены?..
— Да, кстати. Завтра утром у меня дела, так что приеду где-то к двум.
Господи, спасибо!
Посплю на час подольше…
Эх, наивная я! Вслед за чем-то хорошим обязательно следует что-то плохое. И в тот день, придя на работу к девяти (а не к восьми, ура-ура!), я обнаружила в приёмной коммивояжера — так в нашей конторе называли различных людей, которые пытались нам что-то продать. От косметики до новых лекарств, разработанных непонятно кем и неизвестно где.
Позже выяснилось, что этот прыткий молодой человек каким-то невероятным образом преодолел турникет, присосавшись к чемодану одного из посетителей. Ну а дальше — дело техники. В конце концов, табличка «Генеральный директор» на двери имеется…
— Вы кто? — я недовольно посмотрела на его грязные ботинки, которыми он стоял на любимом белом ковре босса.
— О милая дева! — возопил этот вьюнош. — Я представитель компании «Лорафарм», и у нас есть всё, что нужно таким как вы!
Хм. Больше всего мне были нужны только деньги… Вряд ли эта «Лорафарм» их печатает.
А потом я осознала, что он только что мне сказал. Господи! Разумовский меня прикончит! Босс терпеть не мог этих «мешочников», как он их называл.
А конкретно этот мешочник ещё и наследил на его ковре!
— Верёвка и мыло? — поинтересовалась я, и вредитель поперхнулся.
— Что? — переспросил он, и я повторила:
— Верёвка и мыло, говорю, есть у вас? Нету? Тогда идите отсюда, идите! Сейчас охрану позову!
Юноша вздёрнул нос и начал тараторить ещё быстрее:
— Но вы ведь ничего не видели! У нас прекрасная тушь, она делает ресницы в десять раз длиннее!
Они так за брови будут цепляться…
— И помада, с ней ваши губы будут в три раза толще… то есть, пухлее!
Спасибо, у меня в принципе лохматость повышенная. То есть, пухлость.
— А духи! О, какие у нас духи! Вы только понюхайте! — восторженно вопил коммивояжер, наклонился, собираясь достать что-то из своей сумки…
— Не надо! — воскликнула я, попой чувствуя неприятности, но куда там! Он выдернул из сумки какую-то коробочку, но дернул слишком сильно — коробочка вылетела у него из рук и издала подозрительное звяканье…
В воздухе сразу запахло жареным. И жарить точно будут меня…
— Вон! — заорала я, схватила какие-то документы с секретарской стойки и начала лупить этого вредителя прямо по голове. Он не стал заставлять долго себя уговаривать — смылся моментально, только пятки засверкали.
Эх, везёт некоторым. Можно просто убежать — и никакой ответственности. А мне что теперь делать?
Неведомая фигня — наверное, духи — разливалась по ковру, и я почти видела на нём надпись «уволена». Но это полбеды. Нет, даже десять процентов беды. Всё остальное — это абсолютно ужасный, на редкость отвратительный запах! Я бы сказала, это был не запах — это была вонь!
И что делать? Срочно звонить в чистку ковров? Ага, они с меня столько денег сдерут — вовек не расплачусь. Надо самой отмывать. В конце концов, пятна почти не видно, и оно с краю… Если что, поставлю туда что-нибудь. Столик с фикусом, например. Но запах! На него же фикус не поставишь!