Безопаснее всего было, когда Патрик возвращался пьяный, просто спрятаться под лавку и лежать там, пока муж не засыпал мертвецким сном.
Более года жизнь Решмы с Патриком тянулась, как в аду. Но уйти от мужа она решилась только тогда, когда пьянство сыграло с Патриком дурную шутку: он ослаб, как мужчина и почти утратил способность удовлетворять жену в постели.
Благоразумие, наконец, взяло верх над Решмой и она рассудила, что не стоит жить с мужчиной, который колотит её так, что соседи начали пророчить ей, что однажды он её убьёт, если, к тому же, он больше не мужчина.
Она нашла себе работу — в одной небольшой лавочке, которую не успели конфисковать кулькийские генералы. Но в эту лавочку, к её хозяину вскоре заявился Патрик и без утайки поведал тому, какая Решма негодяйка: она изначально едва не убила его мать, едва не сбив её лошадью из-за своей приходи к быстрой езде, она была строптивой женой, не желала заниматься домом, кормить грудью детей, сживала его, своего мужа, со свету скандалами и истериками и, не уберегла их общих детей, и в конце концов, совершила самое страшное преступление — оставила мужа, когда он приболел и немного ослаб по-мужски. Он расписывал нрав Решмы в самых чёрных красках и довершил свою тираду просьбой к хозяину лавки:
— Прошу тебя, помоги мне вернуть жену. Если ты уволишь её, ей не на что станет жить и она вернётся ко мне. Не позволяй этой дряни оставить мужа окончательно, посочувствуй мне!
И хозяин лавки посочувствовал ему и в тот же день уволил Решму с увещанием вернуться к мужу и помочь тому восстановить его мужское здоровье.
Но Решма и не думала возвращаться к Патрику. Она нашла место продавщицы в другой лавке, но история повторилась и Патрик сумел убедить и этого хозяина выгнать её оттуда.
И тогда Решма поняла, что ей нужно переезжать в другой город. Например, вернуться в Маллин, что она вскоре и сделала.
В Маллине ей даже не пришлось искать работу. Почти во всех захваченных кулькийцами больших городах открылись комитеты по распределению народа Гобо на работы, от которых зависело и дальнейшее их разделение на касты — Кулька планировала ввести кастовую систему по всему завоёванному ею материку. Кулькийские генералы диктовали на оккупированных территория новые законы: абсолютно все были обязаны служить для общества, в не зависимости от пола и возраста.
Решма, едва узнав про этот комитет, поспешила туда. Комиссары предложили ей выбрать для себя занятие, предупредив, однако, что от этого выбора зависит то, в какой касте она может оказаться со временем. Решме хотелось оказаться в лучших кастах и ей пояснили, что для этого ей следует попробовать себя на военной службе. По законам Кульки абсолютно все работы женщины выполняли наравне с мужчинами, будь это погрузка чугуна или копание траншей и военная служба не являлась исключением. Старательная военная служба могла даже со временем преподнести перспективы попасть в касты начальства, правительства.
Решма поняла: она должна поступить на военную службу.
Она была определена в солдаты под начало командира Собы — женщины тридцати пяти лет, полноватой, с выпяченным округлым животом и маленькой грудью, её вполне можно было принять за мужчину с первого взгляда, тем более, что голос у неё здорово басил. В солдатах оказалось также немало гобойских женщин. Многие из них имели мужей и семью и поэтому приходили на службу на специально отведённую для этого территорию и покидали её вечером, чтобы переночевать дома. На этой же территории находились казармы для холостых женщин, как Решма. Всем этим солдатам-новобранцам была выдана форма — синие брюки, ботинки и рубашки такого же цвета.
Дни проходили в постоянных занятиях — обучениям борьбе, стрельбе, спортивных упражнениях, занятиях на тренажёрах, благодаря которым даже женщина могла нарастить мощную мускулатуру, а также фехтованию — кулькийцы пользовались оружием, напоминающим шпагу и стремились обучить искусству владения ею и гобойцев. Решма успешно с этим справлялась — в свои тридцать лет она была полна сил.
А затем наступила пора настоящих испытаний.
— Чтобы стать настоящей военной недостаточно не лениться и делать своё тело ловчее и сильнее, — объясняла им офицер Соба. — Ваш дух обязан быть сильным и вы должны быть готовы выполнить любой приказ своего командира, как бы вам ни было тяжело его выполнить — морально или физически.
На территорию обучения солдат прибыли военные из отрядов Чистящих, въехали крытые фургоны, запряжённые парами лошадей. И солдаты выводили из этих фургонов детей. Это были дети лахи, пойманные в городах, деревнях и лесах, этих детей было приказано поймать живыми. И их заперли в одном из сараев на территории обучения.
А женщин-солдат заставили копать канаву неподалёку от этого сарая.
На следующий день случилось страшное. Где-то с десяток этих детей — от двух до десяти лет было выведено из сараев и их выстроили в ряд перед этой канавой. Напротив них был установлен пулемёт. И Соба объявила, что её солдаты должны заняться расстрелом детей лахи и этим доказать силу своего духа и пригодность к военной службе.
Всем показалось это ужасно, в том числе и Решме. Соба называла имена и по очереди ставила солдат к пулемёту, но никто не осмелился стрелять, у многих началась рвота, кто-то потерял сознание. И Соба самолично встала к пулемёту и хладнокровно положила в канаву десяток детей лахи.
— Вам всё-таки придётся сделать это, — произнесла она после. — Вам даётся десять дней, чтобы вы уговорили себя. Кто не сможет себя переломить — тот землепашец, слаб и не подходит для военной службы, а значит, будет отчислен.
Через десять дней Решма и бОльшая половина женщин-солдат из всех новобранцев была отчислена. Они не смогли переломить себя, каждый раз заливаясь рвотой у пулемёта или падая в обморок. Их признали слабыми духом и негодными для военной службы.
После отчисления с военной службы Решма едва не повредилась рассудком от горя и досады. Ей надлежало вновь отправиться в комитет по распределению на работы, но ей было не до того. Она бродила по городу, не видя перед собой ничего и разговаривала сама с собой:
— Проклятье! Я ненавижу сама себя. Я слабая и никчёмная! Не смогла уложить этих мерзких вонючих сопляков! Да разве раньше я не мечтала, чтобы лахи все передохли? А теперь выпал шанс приложить к этому руку, да ещё и за счёт этого возвысится — так нет же, духу не хватило! И что теперь они сделают со мной?.. Они запихнут меня в касту земледельцев или каменотёсов и я сгину, сгнию в молодые годы из-за тяжёлой работы, которая под стать мужику?.. Впрочем, так мне и надо. Пусть это будет мне наказанием. И теперь я не имею право на мужа и детей, потому что мои дети из-за меня тоже окажутся в касте земледельцев или каменотёсов! Чего добились родители — то будут пожинать ни в чём не повинные дети. И этого уже не изменить, из своей касты уже не выбраться никогда, если твой предок упустил свой шанс!
Как-то ещё до появления детей лахи на территории военного обучения Решма разговорилась с Собой о себе и созналась, что у неё было четверо детей и она не смогла их уберечь, бросив в Яве на перроне и выразила предположение, что, должно быть, её дети погибли. Соба ей тогда пояснила: