Те из народа лахи, кто остался в живых, перебрались на восток и стали дополнительной обузой для восточных жителей, а также для жрецов храмов стихий в тех краях, которые были обязаны как-нибудь пристроить своих. Лахи, как и прежде, свято чтили закон своей истинной богини, запрещавшей им трудиться и отчаянно искали себе способы прокормиться без труда.
На восточной половине материка, как прежде, ещё жил культ богов стихий.
Но и на западной, где вовсю демонтировали храмы этих богов и пытались уничтожить их жрецов, начало кое-что меняться. Кулькийцы, так яростно отвергавшие богов стихий, отказывавшие называть их богами, но только демонами, начали усмирять своё рвение в этом. И более того: появлялись секты, состоящие из кулькийцев и гобойцев, которые поклонялись богам стихий. Поначалу эти секты подвергались преследованиям отрядами Чистящих, затем сектам было официально дозволено существовать, запрещалось лишь приносить человеческие жертвы. Позже им разрешили восстанавливать храмы стихий богов, только на свои собственные средства, не прося ничего для этого из государственной казны. И средства откуда-то доставались, и нанимались рабочие, что возводили стены и крыши этих храмов и храмы вновь вырастали на улицах городов ещё более величественные, чем прежде. Новые жрецы не были так многочисленны, как лахи, они не желали кормить лишние рты и набирали жреческий состав ровно в таком количестве, какое было необходимо для несения службы. Постепенно жрецы начали обретать власть над новыми правителями городов — военными генералами и сумели повлиять, чтобы храмам были возвращены их земли, когда-то приносившие им доход.
Невидимое Чудовище, сотворённое в невидимом параллельном мире долгим временем человеческих жертвоприношений, делало своё дело: оно проникало в мысли и сердца людей, заставляя их вновь обращаться к культу демонов стихий.
И где-то, спустя чуть больше двадцати лет после смерти Решмы, в храмах богов стихий вновь приносили в жертву детей и империя Кулька, которая никак не могла пополнить опустевшую казну и восстановить былое могущество, не сумела и повлиять, чтобы запретить это.
========== Глава 10. Сын божества, сын демона ==========
Покрытое энергетическими бинтами умершее тело Решмы хранило в себе плод живота двадцать пять лет и наступила пора появится на свет ребёнку Става и в тот день сам этот бог явился в священные пещеры в окружении своих жрецов. Он распростёр руку над животом тела Решмы и он раскрылся сам собой и один из избранных жрецов поднял на руки ребёнка мужского пола и тот издал оглушительный крик, когда его рот был освобождён от слизи.
Однако, создавалось впечатление, что в теле Решмы находился ещё кое-кто и другой жрец запустил в её внутренности руки и выпростал второго младенца, также мужского пола. Но младенец выглядел странно: он был невероятно красным, его кожа была неестественно алой, как будто он был вовсе без неё и голова его была покрыта густой шапкой красных волос, какой обычно не бывает у младенцев.
— Это ребёнок демона Свири! — закричал один из жрецов. — Всем известно, что демон изнасиловал Решму после того, как она зачала от нашего бога Става и перед тем, как была им убита! Она зачала и от демона! Это демонское отродье, его надо уничтожить!
Став поднял вверх руку:
— Нет, остановитесь, не смейте! Только несколько часов назад я узнал, что в чреве этого тела женщины двое, до сих пор я поневоле питал их обоих. Потому что Высший Дух Великой Тыквы открыл мне, что мой сын не останется жив, если погибнет сын Свири. Вы, жрецы, вырастите и воспитаете моего сына, научите его жить среди людей. И вместе с ним вы должны вырастить и воспитать сына Свири.
Жрецы слушали его с вниманием и ужасом, растерявшись от неожиданного сюрприза. Кто бы мог подумать, что в животе тела женщины кроме сына бога окажется и сын демона, кто мог это предвидеть, если до сих пор это было скрыто даже от богов?
Став дал своему сыну имя Хар, а сыну Свири — Ленг, что означало «огонь».
— Демон Свири покровитель злого огня, — пояснял Став жрецам, — но ведь даже детям известно, что огонь может нести как зло, так и добро, служить людям, нести им свет и тепло. Пусть же душа Ленга обретёт добрую и тёплую половину души, какая может быть даже у демона!
Однако, жрецы не поверили словам своего бога. В их храме ненавидели Свири и жрецы Става были единственной организацией, члены которой называли богов стихий демонами и не признавали божественного статуса ни за Свири, ни за другими демоническими существами.
Тело Решмы было так и оставлено на ложе, на котором оно покоилось двадцать пять лет и замуровано в священной пещере, где когда-то Решма сблизилась с богом Ставом и была убита демоном Свири. Пещера стала гробницей для её тела.
Хара и Ленга поместили в жреческий дом, но поначалу попытались создать для них разные условия. Хара все любили, видя в нём часть светлого бога, перед которым благоговели. Ему приготовили колыбель, на дно которой постелили перинку, а колыбель сама находилась в комнате, где было достаточно света, в ней было чисто и уютно. Для Хара избрали кормилицу — здоровую женщину, относившуюся весьма ответственно к своей обязанности выкормить полубога.
Ленга же положили в старое корыто, на дно которого набросали соломы и покрыли её холстиной и поместили на чердак с маленьким окошком, решив кормить его козьим молоком из рожка, ибо кто же из жриц светлого бога согласится стать кормилицей демонского отродья?
Однако, после этого с обоими детьми начали происходить странности, которые никто объяснить не мог. Ленг, оставленный на чердаке в одиночестве, никем не убаюкиваемый, спокойно засыпал в своём старом корыте, просыпаясь только затем, чтобы напиться козьего молока из рожка. А Хар не находил покоя в колыбели на перине, заходясь от плача, хотя с ним нянчилась не одна жрица и не один жрец, он не мог заснуть ни в колыбели, ни на руках, он кричал, кричал, кричал. И отворачивался от груди кормилицы, если ему запихивали сосок в рот, он сжимал его дёснами или выплёвывал. Его с великими хлопотами удавалось кое-как накормить, но это не способствовало здоровью ребёнка и благополучному росту. Он плохо спал, совсем не то количество времени, сколько было необходимо новорожденному младенцу и жрецов обуяла тревога, что сын бога может умереть. И начались молитвы и воззвания к Ставу, чтобы он вмешался и не позволил зачахнуть своему сыну.
Став явился внезапно перед колыбелью Хара, когда тот, посиневший и ослабший, всё-таки находил откуда-то силы кричать во всю мощь своих крошечных лёгких. Став поинтересовался у жрецов, окруживших колыбель, где находится Ленг.
— На чердаке, боже. Мы его не оставили: и постель ему сделали из соломы, постелив в корыто, и козьим молоком поим досыта. Довольно демонское отродье, спит по целым дням, не то, что маленький полубог!
— Принесите-ка его сюда! — распорядился Став.
Жрецы тотчас поспешили исполнить его приказ. Каково же было их удивление, когда Став, взяв на руки демонёнка, положил его в колыбель рядом со своим сыном! Плач Хара начал постепенно смолкать и жрецы не могли поверить своим глазам и ушам.
— Их связь слишком сильна, — сделал вывод Став. — Если благоденствует один, а другой страдает, у них может произойти обмен чувствами, ощущениями. Они братья, как бы то ни было, они братья по матери, мёртвой матери, из которой они вышли! И у них должно быть всё поровну. Пусть спят в одной колыбели, питаются от одной кормилицы и заботу свою вы должны отдавать им поровну. Вы поняли меня? — обратился он к жрецам.