Время в океане не томило их, они просто предавались то мечтам, то воспоминаниям, то просто наблюдали за тем, как колышутся волны за бортом и время от времени появляется какая-то живность: то стая дельфинов, то плавники акул, то могучая спина кита.
Наконец, на горизонте появились очертания материка Бино.
В пути братья достаточно изучили карту и знали, что теперь кораблю следует двигаться на север, чтобы пристать к городу Сигва, если таковой ещё существовал с тех пор, как древние мореплаватели занесли его на карту.
Берега Бино оказались в своём большинстве покрытыми степной травой и где-то вдалеке высились холмы, казавшиеся жёлтыми под солнцем. Картина была унылая по сравнению с живописными пейзажами Гобо, к которому привыкли глаза Хара и Ленга. Но созерцать её пришлось несколько дней, пока их корабль, наконец, не достиг берегов Сигвы.
Сигву населяли люди, преимущественно, невысокого роста — не выше полтора метра, черноволосые, кучерявые, с большими чёрными глазами и у всех, как у одного, были очень крупные руки и очень крупные ступни ног. Все они одевались очень глухо — в балахоны с длинными рукавами до пят и все были закутаны в платки, как мужчины, так и женщины. На ком-то одежда была простая, из холстины, кто-то был одет побогаче — его платок и балахон был расшит цветными нитями и бисером, но фасоны были одинаковые.
Когда корабль Хара и Ленга причалил к берегам Сигвы и юноши сошли на пристань, аккуратно сведя по трапу своих коней, сигвяне не выразили по этому поводу бурных эмоций, только с любопытством рассматривали корабль и чужеземцев, не похожих на них.
Братья посоветовались и решили, что не станут задерживаться в этом городе слишком долго, потому что им был нужен другой город — Меха, где хранился первый артефакт — шпага. В Сигве они только запасутся водой и провиантом в дорогу и, по возможности, отыщут себе проводника. Они могут заплатить и проводнику, и за продукты, потому что от князя Ноччи им было дано в дорогу несколько алмазных камней, которые они могли сменять на местные деньги.
На площади перед пристанью было достаточно много людей и братья принялись расспрашивать проходящих мимо, где бы они могли найти колодец, чтобы набрать воды в бурдюки и прикупить продуктов питания. Как когда-то в Гобо местных жителей смущал вид кулькийцев, впервые прибывших к ним, так сигвяне шарахались от братьев, не решаясь им ответить. Всё неизвестное пугало.
— Довольно, брат, — проговорил Ленг. — Пойдём в город, сами отыщем и колодец и места, где можно разжиться едой. Жаль наши запасы на корабле иссякли за время плавания!
Однако, как оказалось, выйти в город было не просто. Стоило им пересечь площадь вокруг пристани, как они обнаружили, что вдоль её краёв тянулась ограда из металлических прутьев, закончившаяся такими же воротами, а затем снова потянулась ограда, а после — опять ворота, ограда-ворота, ограда-ворота… Площадь оказалась полностью ограждённой и не было выхода в город. Братья заметили, что местные жители подходили к решетчатым воротам и с другой стороны к ним приближался человек, протягивал между решётками ладонь и в неё клали монету и тогда он ворота открывал. Выходившие из ворот на площадь тоже платили.
— Платный вход в город? — братья переглянулись.
Они приблизились к одним из ворот и Хар заговорил с человеком у ворот, взимавшим плату с входивших и выходивших:
— Послушай, друг, что за причуды здесь заведены, в вашем городе? Почему просто так не пропускаешь тех, кто хочет войти в город, почему они должны тебе платить?
— Платят не мне, всё идёт в казну улицы, а я всего лишь привратник! — назидательно произнёс привратник. — Ясно по вашему виду, что вы прибыли из чужих земель, где не умеют бережно относиться к тому, что сотворено руками человека! — очевидно, находясь за решёткой, он чувствовал себя в безопасности перед двумя мужчинами, что были выше его чуть ли не на две головы и мог позволить себе разговаривать дерзко.
— Что значит — бережно относиться? — возмутился Хар. — Почему мы не можем просто так пройти по улице, не заплатив? Или земля не создана богами для всех?
Привратник подкатил глаза в знак изумления, как это чужестранцы могут не понимать таких простых вещей.
— Так ведь вы же пройдётесь не по голой пыльной и грязной земле! — воскликнул он. — Наши улицы полностью вымощены булыжниками и чисто выметены — ни соринки! Вы думаете, это само вымостилось и вымелось и жители улицы не трудились над этим? А ведь когда по улице слишком много ходят, а то и ездят на конях, дороги разбиваются, портятся, их приходится снова ремонтировать. Значит, жители улицы либо должны отрываться от своей работы и делать это, либо нанимать кого-то, кто бы их улицу отремонтировал. Нужны деньги, а кто захочет заплатить просто так? Все ведь дармовщинку любят. Вот поэтому все жители города обнесли свои улицы оградами и поставили ворота, чтобы чужаки, которые хотят пройти по чужой улице, платили! Разумеется, со своих жителей улицы никто плату не берёт, поэтому у каждого жителя Сигвы имеется вышитый на одежде номер улицы, на которой он проживает.
— Однако, дорого это обойдётся тому, кто живёт в одном конце города, а ему надо в совсем противоположный! — заметил Хар. — Это ж сколько улиц ему надо пройти и за вход в каждую заплатить?
— Разумеется. Плата не большая для тех, кто идёт пешком, а если верхом на лошади или в телеге, или на другом транспорте — тут уж дороже. Неужели это не кажется вам справедливым: заплатить тем, кто мостил улицы и подметал их?
— У нас за океаном в нашем городе Ноччи делается иначе: правитель взимает налоги за ремонт дорог. Правда, дороги у нас не везде совершенны, но зато не надо ломать голову, где взять денег для того, чтобы свободно ходить по своему городу.
— Налоги можно и утаить, а вот у ворот уже не выкрутишься — не откроют! — хитро заметил привратник. — Зато какие у нас дороги! Ровненькие, булыжник к булыжнику, и так везде и повсеместно!
— Послушай, друг! — Хар постарался улыбнуться. — А как же быть тем, у кого нет денег совершенно? Неужели он завязнет в границах своей улицы, как в паутине? Вот мы — чужеземцы, мы не бедны, у нас есть кое-что, что мы могли бы продать, чтобы иметь деньги, где бы мы могли это сделать?
— В какой-нибудь скупочной лавке.
— А разве она есть на площади у пристани?
— Нет, такая лавка находится на тридцать шестой улице, но до неё надо пройти четыре улицы: нашу и ещё три за ней.
— Но как же мы пройдём твою улицу, если нам сейчас нечем заплатить?
— Вы её не пройдёте, если у вас нет денег!
— Что же, ты предлагаешь нам так и остаться на площади?
— Это ваше дело! Вы приплыли из-за океана? Тогда садитесь на ваш корабль и убирайтесь обратно!
Хар нахмурился:
— Это так-то ты обращаешься с гостями? У нас закончились запасы воды и пищи, вся наша команда корабля томится от жажды и голода, а ты предлагаешь нам плыть обратно? Ну, мерзавец, не выйдет это у тебя!
Тем временем к воротам подошло какое-то существо непонятного пола, потому что, как уже говорилось выше, одежда мужчин и женщин в Сигве мало отличалась, протянуло монету и привратник начал открывать ворота. Братья тут же ринулись вперёд, навалились на створку, оттеснили привратника и спешно завели коней на улицу. Привратник оказался сообразительным и понял, что его дело худо и поэтому не поднял крик, а побледнел, как мел и отступил.
Братья вскочили на коней и поехали вдоль улицы, разыскивая другой её конец. Они увидели колодец и поспешили к нему и напились, не спрашивая на это ни у кого разрешения. Улицы были многолюдны, на них косились и шарахались, но никто не решался задержать их.
Они вышли и на другую улицу, и на третью и на четвёртую так же, как на первую — просто дожидаясь, когда привратник отворит кому-то ворота за деньги, а затем отшвыривая привратника и проходя на нужную улицу. Им так никто и не решился встать поперёк дороги, очевидно, пугал их огромный рос и резкое внешнее отличие от других.