— Немного подло, — заметил притворяющийся спящим Остин Хест.
— Зато она будет в безопасности.
Выйдя из покоев, Химемия застыла, словно вкопанная в землю трость. Если бы дорога была дольше, она имела бы шанс переосмыслить слова юного лорда. Но далеко идти не было нужды: старших членов семьи Фаилхаит разместили через две двери направо. Она миновала телохранителей Леонара – двух мужчин в военной форме, чинно стоящих у стены – и постучалась в дверь покоев виконта и виконтессы.
За короткую прогулку в голове всё лишь сильнее перемешалось. Неаппетитная горка из разносортных зёрен мыслей грозилась обрушиться на хрупкую девушку и задавить под сомнением правильности принятого решения. Верны ли выводы о том, что её уход облегчит защиту юного лорда?
Графиня тряхнула головой, удивляясь серым прядям, попавшим на лицо. Сжав до скрипа зубы, откинула их назад, а капюшон опустила пониже на глаза. Документы все сгорели, восстановлению многие не подлежат, среди них – брачный договор и его копии. А значит, забирать Химемии ничего не нужно. Она просто собиралась подойти и поставить Фаилхаитов перед фактом своего ухода.
Так как глава семьи Фаилхаит отсутствовал, графиня обратилась к той, кто однозначно и без вопросов разорвёт помолвку – к виконтессе. Ах, эта женщина должна быть рада. И она была рада.
Жестов на мадам Левизию графиня тратить не стала. Написала короткий абзац на листе бумаги и передала яростно шипящей мадам. Та прочитала, враз угомонила ярость и даже помогла собраться. Уговорила Ременсонов пожертвовать одним экипажем и проводила до ступенек. Раненного Остина расположили на откидных сиденьях, которые предусмотрительно ставили в кареты для долгих путешествий. В дорогу снарядили лекарствами и пожелали приятного пути.
Всё произошло слишком быстро.
Графине показалось, что кто-то смотрит в спину. Обернувшись, она успела поймать взгляд лазурных глаз, затем темная штора занавесила окно и Леонар ушёл вглубь комнаты. Он повторял себе: он поступает правильно. И повторял, что сможет вновь забрать её, когда всё разрешится.
Поздно ночью, в одиночестве, опустошив половину бутылки доброго вина, Леонар оказался во власти сожалений. Он стал виновником смерти возлюбленной и уходу хорошего друга. Как никогда близко подкралось желание напиться. Будь с ним Тённер – и оно нашло бы верное исполнение. Но в одиночку с вином приходило не забвение, а тоска. Она червем въедалась в плоть и причиняла боль.
Отец так и не вернулся. Мать уже спала. Химемия уехала. А Тённера звать среди ночи – не лучшее решение. Да и не сможет он, даже загнав коней, явиться в сей же час. Не нашлось рядом человека, с которым можно было бы поделиться болью, кто выслушал бы без осуждения.
То ли хмель это был, то ли тоска, а что-то повело лорда на балкон. Морозный воздух причинял едва ли не страдания изнеженному телу, одетому в одни легкие штаны. Кусался диким зверем и обращал выдыхаемое в пар. Но Леонар будто этого не замечал. Он облокотился на витую изгородь балкона и всмотрелся в ночную вдаль. Туда, где над шапками заснеженного леса сиял едва заметный серп луны. Молодому лорду было невдомёк, что в тот час у поместья Ременсонов ждали четверо.
Чикут у контрабандистов саламандру не покупал. Умелый лучник, он давно проник в «Крысиное братство16». И слыл в нём тёмной лошадкой. Ни один из наёмников не знал буквально ничего об этом молодом человеке: кто он и откуда. Каждому Чикут сказал, что выполняет деликатный заказ по устранению гордыни одной зазнавшейся семьи.
Как издавна у них повелось, Крысы нос в чужие дела не совали, пока им не платили за это. Потому сбывали нужное без лишних вопросов. Продали именно они ему и шип в седло, и пойло для коня, и саламандру. Главное, Чикут исправно им платил. Он, как и Онёр, не мыслил спокойной жизни, пока счастлива семья Фаилхаит. Он, как и сестра, поддерживал план с ударом по статусу, где не пришлось бы отвечать за пролитую кровь. Ведь Фаилхаиты тоже не ответили за прошлые обиды. Но, как и у сестры, терпение у Чикута кончилось. В этот раз юноша вооружился кинжалами.
Двое братьев, Дафне и Парис, также были при оружии, весь запас которого хранился в старом колодце у сгоревшего поместья. Во время суеты на пожаре они успели замести все свои следы, подкинуть четыре деревенских тушки и убить Уртика. Слаженно и четко братья и сестра обговорили новый план, и пришли его исполнить.
Охрану обезвредить было слишком просто, а телохранители наивно ждали у дверей опочивальни. А когда преступники заспорили, как лучше им проделать дело – проникнуть в дом и вынести бесчувственное тело или выстрелить через окно, когда появится в пределах видимости цель – Леонар показался на балконе. Споры улеглись, Онёр поправила одежду и вышла в лунный свет.