Я осмотрела сначала его, потом опустевшую виселицу, и развернулась ко всему этому спиной.
Дальше по городу мы шли вдвоем.
Мои шаги отдавались легким позвякиванием облегченного доспеха под плащом, он же скользил следом неслышной тенью, словно бы и не имел тела вообще.
Удивительно, но улицы были пусты. Словно это город-призрак, где из живых были только я, да он. Все ставни были наглухо закрыты, но даже в щели между ними не пробивалось ни лучика света. Да, в столь поздний час большая часть населения уже спала. Но что удивило больше всего, так это отсутствие нищих. Я думала, их будут целые стаи. Оборванных, голодных, больных, провожающих прохожих мрачными взглядами из-под спутанных волос. Но на улицах была только грязь и запах ржавчины от фонарных столбов.
При отце их красили в красивый, золотой цвет.
Мы прошлись по улице, по которой я с отцом и свитой выезжали в Дальнюю Резиденцию. По гладким камням мостовой катилась золотая карета, запряженная парой белых лошадей с длинными, развевающимися гривами, а по обочинам всегда собирались толпы горожан. Они махали нам руками и кричали благословения. Все смеялись.
Этот образ вспыхнул в памяти и пронесся мимо, как мираж, созданный изголодавшимся, затухающим от жажды сознанием. Сердце в груди встрепенулось, застучало быстрее, разгоняя по телу боль и тревогу. И тут же успокоилось, вернув привычный, размеренный ритм.
Нет больше того мира, той девушки. Нет.
Он прошелся вперед, осмотрелся по сторонам, оглянулся на меня, глядя несколько вопросительно. Я дернула заостренными кончиками ушей и пошла дальше, свернув в неприметный переулок. В несколько шагов разгона подпрыгнула, оттолкнулась от стены и вспрыгнула на край одной из крыш. Поднялась выше, замерла на навершии, глядя на кажущийся отсюда таким далеким дворец. Расположенный на соседнем с городом холме, он всегда был прекрасно освещен. И сейчас он сиял, как горы золота в пламени тысячи свечей. Хоть что-то осталось неизменным.
Он встал за моей спиной, тоже глядя на дворец. Чуть слышно то ли хмыкнул, то ли фыркнул. У картэфов не принято освещать наземные части своих городов. Слишком опасно, слишком привлекающе внимание. В их мире свет на поверхности — верная смерть. Чтобы казнить провинившегося, его связывали, привязывали к спине палку с зажженным фонарем и вышвыривали под свет звезд. Считалось, что это самый ужасный способ наказания.
У нас же это признак баснословного богатства и самолюбования. По крайней мере, сейчас я смотрела на это именно так. Мой отец тоже любил освещать дворец. Но тогда это было символом благополучия. Почему? Потому что и город тоже был освещен.
Я прошлась до края крыши, перепрыгнула на следующую.
По ту сторону холма, спускаясь к реке Тирс, расположены резиденции знати, где представители Высоких Домов пребывают, когда приезжают в город. Туда я не пошла, посмотрела издалека. Потому что та часть города тоже была освещена, что называется, от всей души. Даже по деревьям в саду развесили бумажные фонари.
Этот свет настолько резко контрастировал с неосвещенностью городских улиц, что становилось дурно.
За плечом уже откровенно, пусть и тихо, засмеялся мой спутник. В его глазах все это было верхом идиотизма. Да и в моих теперь тоже.
Я постояла, издали наблюдая за бегающими даже в такой час прислужниками. Крепче сжала рукоять меча, скрытого под плащом.
— Возвращаемся.
Он приобнял меня сзади, обхватив за плечи, и мы исчезли в черных разводах дыма его магии.
Двадцать лет я готовилась к мести и свершению правосудия. Но, несмотря на бушующую в груди ярость, я не была уверена, что моему королевству нужна война, которую я могла ему дать. Теперь я убедилась, что это действительно необходимо.
Глава 2
Я лежала на черных мехах северного вапра, и прекрасно знала, что выделяюсь на них теплым, светлым пятном. В свете пламени камина мои волосы всегда теряли свой серебристый отлив, приобретая совершенный золотой тон, да и кожа тоже становилась более теплого, золотистого оттенка. Только голубые глаза в таком освещении всегда темнели. Миралес часто говорил, что это потому, что при разном освещении моя истинная сущность по-разному проявляется.