— Какой ужас! И гибриды тоже? А я думала, они сами боялись колдунов.
Тогда колдуны на них еще не охотились. В горах, где скрывался мой клан, была целая деревня кентавров, а в реках вроде этой плескались русалки. Поначалу они нам помогали, предупреждали, если в округе появлялись колдуны. Мы были друзьями. А потом колдун их зачаровал, и они привели его прямо в нашу пещеру и вырезали половину моего клана. Остальным удалось сбежать. Мы потом узнали, как он отплатил им за то, что они стали его рабами, — убил всех, чтобы извлечь из их костей даже ту толику магии, которой они обладали.
Я ежусь.
— Так ведь они не могли ему сопротивляться?
Не могли. Чаще всего они даже не знали, что были под заклятием, и не помнили, что делали, до тех пор пока не становилось слишком поздно.
— Ты поэтому хочешь, чтобы я о тебе молчала, да?
Бату кивает.
Ты говорила, что часто бываешь в городе, сестра?
— Да, — отвечаю я.
Будь настороже. В Брайре творится что-то очень нехорошее, и дела эти сильно отдают вмешательством колдуна.
— Вот поэтому-то мне и надо в город. Я могу с ним сразиться, а люди — нет. Я должна им помочь.
Малышня малышней, а храбрости не занимать, — фыркает Бату, но мне кажется, что это скорее похвала. — Если уж тебе так надо в город, приходи к реке как можно чаще. Заклятие порабощения смердит — я эту вонь запомнил навсегда, — и я тебе скажу, если от тебя запахнет.
Мне становится страшно.
— А сейчас я им не пахну, нет?
Он качает огромной головой.
Я чувствую облегчение, но вместе с тем совсем запутываюсь.
— А еще как-то можно это проверить? Вот мой отец, например, — он ненавидит колдуна больше, чем мы с тобой вместе взятые! Он из-за колдуна все на свете потерял. Он, конечно, ходит на бродячие ярмарки, но в город не заходит. Он не мог попасть под заклятие.
Все равно никогда и ни о ком не знаешь наверняка. Даже о твоем отце. Единственный способ уберечься — это прятаться.
— Да, и еще не подходить к воде.
Дракон усмехается — словно камни с горы катятся, — и я улыбаюсь в ответ.
— Еще раз спасибо, что вытащил меня.
Я целую его в морду сбоку. Возможно, это игра света, но я готова поклясться, что на какой-то миг его серые каменные чешуйки розовеют.
День тридцать восьмой
Сегодня мы с Реном срезаем путь через ту часть города, где я еще не была, — это по другую сторону от заброшенного квартала, лежащего меж дворцом и городской стеной. Лоза здесь еще не воцарилась, но это только вопрос времени. Стены в этой части города старые, полуразрушенные. Лоза пробивается сквозь них насквозь, словно хочет добраться до растущих за оградой деревьев. Шипастые побеги ползут через стену и спускаются на мшистую лесную землю с другой стороны. Повсюду валяются обломки камня и куски известки. В серебре и тенях лунного света пейзаж выглядит абсолютно потусторонним.
Не знай я того, что знаю, решила бы, что лоза собирается разорвать город на клочки, разобрать по кирпичику. От одной мысли об этом по спине бежит холодок.
Миновав ворота дворца, я принимаюсь болтать о саде, стараясь заглушить мысли о лозе и прочих ужасах. После того как моя попытка выяснить, чем занимался в последнее время в лаборатории отец, провалилась, я вообще стала болтливее обычного. Наверное, мне просто хочется думать о чем-нибудь другом. А отец сказал, что просто делал еще кур.
— Послушай, а почему за садом еще кто-то ухаживает? — спрашиваю я, сжимая теплую руку Рена и гадая, чувствует ли он, как кровь бьется у меня в кончиках пальцев.
— В основном — чтобы все выглядело как обычно. — Прежде Рен улыбался, но сейчас его лицо на мгновение застывает. — Горожане не знают, что король прячется в убежище, им сказали только, что дворец закрыт для всех, кроме членов совета.
— А почему закрыт, объяснили?
— В знак траура по девочкам, которых убил колдун.
Мне уже жаль, что я спросила. Надо было самой догадаться. Я пожимаю его руку, мне так хочется, чтобы на его лицо вернулась улыбка.
— Ах да.
— Можно вопрос? — говорит Рен с каким-то странным выражением лица.
— Давай.
— Почему ты приходишь в город по ночам? Я говорил, что не буду ничего вызнавать, да, но если ты мне расскажешь, я тебе расскажу, чем занимаюсь сам. Понимаешь, я за тебя волнуюсь. Ведь колдун крадет девочек, да притом обычно по ночам. — Рен сжимает мои ладони и смотрит так, что у меня дыхание перехватывает. — Ты мне нравишься, Ким, и я совсем не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.