Рен возвращается, на ходу вытаскивает из кармана ломоть вяленого мяса и, жуя, садится на лошадь и выезжает на дорогу.
Я изо всех сил стараюсь за ним поспевать, но всякий раз, как я оказываюсь рядом, он пришпоривает лошадь.
Что ж, выбора у меня нет — придется лететь, иначе отстану. Я раскрываю крылья и отрываюсь от земли. Люблю летать — но, боюсь, теперь Рен окончательно поверит в то, что я чудовище.
Но он на меня не смотрит.
— Рен.
Молчание. Ни движения губ, ни взгляда. Он молчит и глядит на дорогу перед собой, а я знай машу крыльями рядом. Я загораживаю лошади дорогу. Она ржет и пятится, Рен подпрыгивает в седле.
Я умоляюще протягиваю руку:
— Нам надо поговорить. Нужен план.
Он успокаивает лошадь и пытается объехать меня. Я снова встаю у него на пути.
— Мы должны быть заодно, иначе ничего не выйдет.
На этот раз я удостаиваюсь враждебного взгляда.
— Ты ведь и сам все прекрасно понимаешь. Мы справимся, только если будем делать дело вместе. Иначе у нас ничего не получится.
Он пришпоривает лошадь.
— И Делию мы не спасем.
Он заворачивает лошадь. Доброе лицо излучает холод.
— Ну и? Что ты хочешь от меня услышать? Как прекрасно, я еду вместе с чудовищем выручать принцессу из лап злого короля, который живет в грязном вонючем городе?
Я вздыхаю.
— Я понимаю, что ты меня терпеть не можешь. Но я делаю это не только для тебя и для девочек, но и для себя тоже.
— Для себя? А ты-то тут при чем?
Сердце у меня падает. Он же не знает, кто я. Да и поверит ли он мне? В глубине души я надеялась, что он сам обо всем догадается. Я делаю глубокий вдох.
— Я раньше жила в Брайре. Меня тоже убил колдун.
Рен фыркает.
— И как тебя звали?
Он складывает руки на груди и сжимает поводья побелевшими от напряжения пальцами.
Я собираюсь с духом. Ненавидеть меня больше ему, наверное, уже просто некуда, но все равно утешение слабое.
— Розабель.
Он чудом не падает с лошади.
— Врешь! — Он хлещет лошадь по крупу, она приседает на задние ноги, а потом пускается стрелой.
Я лечу следом, охваченная страхом — вдруг он утратит и те крохи доверия, что, возможно, у него еще сохранились.
— Я не вру. Почему при первой встрече тебе показалось, что ты меня знаешь? Почему Оливер узнал мои глаза?
Рен разворачивает лошадь.
— Хватит!
— Потому что мои глаза — это глаза Розабель.
— Хватит, я сказал!
Лошадь перебирает ногами. Угрожающие нотки в голосе Рена пугают ее. Я уже жалею о сказанном, но, увы, поздно.
— Да, в остальном я никакая не Розабель. Но у меня ее мозг и глаза. И иногда ко мне возвращаются ее воспоминания. — Я нерешительно делаю шаг вперед. Рен смотрит на меня с непроницаемым лицом. — Наверное, поэтому я тебе поверила, хоть Барнабас и приучал меня не доверять людям. Ты ведь хорошо знал Розабель, правда?
— Она была славная и добрая. Ты на нее совсем не похожа. Она ни за что не стала бы помогать колдуну. Она защищала бы город!
Рен сплевывает.
— А Барнабас именно это мне и сказал — что я защищаю город! Сказал, что я спасаю девочек от колдуна. — Я прижимаю крылья к спине, чувствуя одновременно стыд и возмущение. — Пойми, я же никого не знала, кроме Барнабаса. Он оживил меня и с помощью магии лишил памяти. Откуда мне было знать, что он мне лжет? А вот когда я повстречала тебя, у меня стали появляться вопросы. И теперь я уже ни во что не поверю сразу.
— Не хочу я ничего понимать, — говорит Рен и вновь трогает каблуками лошадь. На этот раз она идет не так быстро. Он, конечно, зол, это видно, но, может быть, я его все-таки зацепила, хоть немного. По крайней мере, я честно пыталась.
Следующие полчаса он едет молча, а я иду рядом. Наконец Рен сдается и заговаривает первым:
— Ты и вправду верила в россказни Барнабаса о Белладоме? Что это райское местечко и все такое?
Я кривлюсь.
— Верила. Он рассказывал, что это самое прекрасное место в мире. Я его просила, чтобы он меня туда отвез, когда мы победим колдуна. — Я мрачнею. — А он сказал, что с радостью отвезет меня в Белладому в награду за помощь. И ведь отвез бы, только не так, как я думала.
Рен вздыхает.
— Врал он все. Белладома совсем не такая. Мой дедушка там бывал много лет назад, торговал. Брайр и Белладома тогда еще не воевали, а король Энсель был совсем маленький. Отец у него был получше. Тогда город еще был красивый. — Рен ненадолго умолкает. — Ну вот, и дедушка рассказывал, что в город можно войти не только через главные ворота. Дедушка ходил другим ходом, когда спешил и не хотел иметь дело со стражниками или ждать, пока впустят. В скалах под городом куча ходов.