- А, Владимир Потанин, - узнал меня самый памятливый и самый широкий из всех. - Мы тут вспоминали, где слышали твое имя? Ты случайно не родственник тому Потанину?
Он громко захохотал, самим вопросом освобождая смех из мощной груди. Я молча качался на носках у порога, потом, переждав смех, представился:
- Я ваш новый руководитель службы внутренней безопасности. Меня зовут Фролов Иван Сергеевич. Если кто сомневается, звоните в дом. И сразу. Потом я не потерплю разгильдяйства.
Мужики в общем-то поверили. Этот здоровый все-таки позвонил, спросил обо мне, выслушал ответ, после чего догадался встать и представить всех.
- Михаил Овчинников, Семен Федин и, - ткнув рукой себе в грудь, закончил он: - Виталий Буров.
- Вольно! - скомандовал я.
Подойдя к столу, я сел на свободный стул. Конечно, пахло спиртным, но я решил сейчас не замечать этого. Еще успею устроить им втык. Завтра, например.
- Садись! - кивнул я Бурову. - Я сегодня вхожу в курс дела, считай, ещё не принял назначения.
Ребята немного расслабились. Переглянулись. Буров спросил:
- Зачем было называться Потаниным?
- А чтобы проверить вашу бдительность.
- Ну и как?
- Дерьмовая у вас бдительность. Ну это ладно. Лучше скажите, где здесь живет племянник Курагина Александр? Или Санек?
Они переглянулись.
- Здесь недалеко. Пойдете по самой широкой аллее через парк, потом, не доходя крепостных, заметите - справа будут светиться окна. По вечерам он всегда дома. Найдете.
- О'кей. - Я кивнул, а потом все же спросил. - Почему крепостные?
- Потому что крепостные. Хозяин считается их барином, а они его крепостными. Кажется, так по договору, точно не знаем, - ответил Буров.
Я помолчал. Еще раз оглядел внутренность комнаты охранников. В отношении них я не заблуждался - балласт. Вернее, сейчас - балласт, раньше, возможно, были нормальные спецы. Спокойная сытая жизнь размягчает. И развращает.
- Ваши обязанности? - изменил я тон, и ребята подобрались.
- Следить за нарушением границ территории, совершать обход каждые полчаса, дежурить на пристани.
- Почему никого нет на пристани? - наугад спросил я и по виноватому молчанию заключил, что внизу действительно никого нет.
- А ну марш по местам! - негромко сказал я.
Они с натугой зашевелились, и я видел, что, возбужденные алкоголем и моей грубостью, ребята хотели бы подраться. Их удержало, вероятно, воспоминание о той сумме, которую им регулярно отчисляет бухгалтерия, да и незнание того, кто за мной стоит. Я же был в глубине души огорчен их благоразумием.
- Завтра буду с вами разбираться, - сказал я уже их спинам.
Я вышел вслед за ними и некоторое время сквозь высокое цвирканье ночного кузнечика, именуемого у нас почему-то цикадой, прислушивался к удаляющимся шагам парней.
Ночная свежесть оросила воздух. Неподвижно замерли резные листья на ветках деревьев.
Грунтовая дорога светло-серой лентой уходила вниз, скрываясь в петлях кустов.
Я пошел по широкой аллее через парк. Никого. Воздух насыщен ароматом цветов - кажется, душистого табака. Кузнечик все ещё поет, шаги мои едва слышны, и тут мимо, взвихрив воздух, проносится гигантская пегая тень - и снова нет никого, словно почудилось.
Я шел дальше.
Наверное, километрах в двух от особняка, на вершине пригорка, я смог заметить впереди зарево. Судя по множеству огней, это была деревня. Как сказали парни?.. Крепостные. Что за чушь! Я стал высматривать огни справа от дороги и, когда думал уже возвращаться, вдруг увидел среди деревьев три маленьких окошка треугольником: два внизу и ещё одно сверху.
Вероятно, то, что мне нужно.
ГЛАВА 6
ГНУСНЫЙ ПРИТОН
Сквозь дверь доносились звуки музыки. Я позвонил и некоторое время езрезультатно ожидал. Пришлось утопить кнопку звонка и трезвонить до тех пор, пока за дверью мой направленный внутрь слух не уловил шевеление.
Я ожидал, что мне откроет дверь кто угодно, но только не голая, совсем молоденькая девица, которая оглядела меня каким-то стеклянным взором и, повернув голову, крикнула:
- Эй! Санька! Это к тебе.
Не обращая больше на меня внимания, дева повернулась ко мне голым задом и, пошатываясь, удалилась в глубь комнаты. Я прикрыл за собой дверь и последовал за дамой.
Внутри царил страшный беспорядок. Одежда валялась не только на креслах, но и на полу. Телевизор завывал, демонстрируя какие-то яркие клипы. Было накурено, и, судя по запаху, курили не только табак.
В комнате не было никакого Саньки. Девица, стоя ко мне спиной, наклонилась над столиком с бутылками и что-то наливала в стаканы. Я бы дал ей лет шестнадцать.
Двигаясь словно автомат, она направилась ко мне. В одной руке она держала полный стакан, в другой - банку пива. Пиво молча протянула мне. Я принял из её рук банку потому, что побоялся показаться невежливым.
Я открыл банку и отпил половину. Мне действительно хотелось пить. Я допил пиво и собрался подойти к столику со спиртным, чтобы поставить банку, как вдруг что-то со страшным шумом налетело на меня сзади, и я почувствовал сильный удар кулаком в ухо.
Вся моя веселая расслабленность мгновенно улетучилась. Я повернулся в страшной ярости, так как не люблю, когда меня бьют без причины и, главное, исподтишка.
Передо мной, одетый точно так же, как и его подружка, а точнее, точно так же раздетый, предстал мускулистый паренек не ниже меня ростом и не менее, чем я, настроенный подраться.
Он так быстро выбросил ногу, целя мне вниз живота, что я едва успел подставить кулак. Кость голени, возможно, треснула, таким громким был удар, но на моего противника это не произвело никакого впечатления. Отнюдь, даже реакция его не замедлилась: я немедленно схлопотал удар по второму уху. Парень, чувствовалось, когда-то тренировался. Когда-то...
От следующего прямого левого я ушел уже легко и тут же мощно впечатал свой кулак в солнечное сплетение пацана. На этом драка закончилась.
Я остыл так же быстро, как перед этим взъярился. Парень, - а это был, по всей видимости, Александр, племянник Курагина, - успокоившись на время, лежал на ковре, судорожно хватая ртом воздух. Девица устроилась на диване, стеклянно и тупо наблюдала за нами.