— И всё же, уважаемый, вам бы не повредил отпуск. Вы всё больше и больше становитесь параноиком, — задумчиво проговорила девушка на картине.
— Вам это кажется, миледи. Я ещё способен трезво послужить своему делу.
***
На утро школа гудела слухами. Однако ни директор, ни преподаватели никак не прокомментировали их. Как это часто бывает, мнения поделились на несколько версий: версия, что портреты опять всё выдумали; версия, что чудовище действительно было и версия рыцарей Вальпурги, но её по понятным причинам не распространяли. Отчасти Том развлекался, слушая фантазии своих сверстников, но с другой стороны он всерьёз задался вопросом. Почему все бездействуют? Он не сомневался, что Наташа не будет ни на кого нападать, но что, если это была бы не она? Очередной раз Реддл разочаровался в волшебниках.
Меланхолично помешивая зелье, парень посмотрел на профессора Слизнорта. Неужели вам плевать на ваших детей, на потомков? Да, своих у него нет, но как же тогда клуб Слизней? Почему вы ничего не делаете? Риторический вопрос. Они ничего не делают потому, что не хотят. Своя шкура важнее. Подумаешь, несколько сотен детей могут быть в опасности. Это так. Пустячок.
Зелье вышло как всегда хорошим, Слизнорт как всегда хвалил Тома, но привычного удовлетворения собой не было. Похоже, приходить на трансфигурацию с плохим настроением, вошло в привычку Реддла. Сегодня у них было практическое занятие. Невербальные чары все «рыцари» уже давно начали отрабатывать, поэтому особых сложностей не возникло. Всё шло спокойно и неспешно.
Когда в кабинет вошла староста гриффиндора, урок подходил к концу, и Дамблдор разрешил слизеринцам собрать вещи и тихо поговорить. Слушая спор Мальсибера и Долохова про квиддич, Реддл наблюдал, как гриффиндорка подошла к своему декану и отдала ему пергамент. Повезло этой девчонке. У неё есть любящие родители, её не затронула война, ведь она живёт в магической части Великобритании; и её не презирали с первого курса. Но с другой стороны слизеринец куда больше неё готов к самостоятельной жизни. Куда уж доброй и наивной девушке с даром к прорицаниям можно пойти работать?
Ход мыслей прервался, когда гриффиндорка неестественно выпрямилась. Её глаза закатились, и девушка мелко затряслась, а затем заговорила громким, непохожим на свой голосом:
— Грядет тот, кто принесёт море страданий и боли… Ребёнок, родившийся в конце начала зимы, начнёт кровопролитную войну, получив титул Тёмного мага… И остановить его можно лишь в начале пути…
Гриффиндорка обмякла и упала. Вот она сила вражды между факультетами! Никто из слизеринцев не шелохнулся, не побежал проверять, жива ли девушка. Том вздохнул и, бросив короткий взгляд на смотрящего на него профессора, подошёл к старосте львят. Пульс есть. Реддл снова перевёл взгляд на Дамблдора и проговорил:
— Профессор, я знаком с целительской магией только в теории и то в очень малой части. Вы сами осмотрите свою подопечную или мне отнести её в больничное крыло?
Мужчина отмер. Он тут же подошёл к студентке и взмахнул над ней палочкой. Ещё несколько пассов, и девушка, хмурясь, начала открывать глаза. Затем ей помогли медленно сесть, потом встать. По каким-то своим причинам Дамблдор лично повёл гриффиндорку к колдомедику, а шестой курс Слизерина спокойно пошёл на обед. Уже сидя за столом, Антонин проговорил:
— Не нравится мне это всё.
— Что именно? — уточнил Том, хоть уже и представлял ответ Долохова.
— Это явно было пророчество, но какое-то… Странное. Можно подделать пророчество?
— И что именно тебя в нём смущает?
— То, что оно подходит к тебе. И не спорь. Конец начала зимы это тридцать первое декабря. Декабрь начало зимы. Тридцать первое его конец. Все подходит. Титул тёмного мага… Мне ли напоминать, кто у нас тёмными искусствами интересуется? Война. Думаю, свержение министра к этому отнести можно.
— Значит, я стану тираном Англии и убью кучу народа, — грубо отозвался Реддл, потеряв аппетит.
— Том, я этого не говорил. Именно этот вывод меня и смущает. У тебя нет цели убивать и пытать.
— Уверен? — парень не ответил.
С раздражением поставив кубок, Том поднялся, на мгновение замер, взял яблоко и пошёл к выходу. Идя по коридорам подземелий, он начал успокаиваться. В последнее время парень стал неуравновешенным, что было ему не свойственно. Реддл всегда контролировал свои эмоции, но не сейчас. Он злился не из-за неуверенности друга, он злился из-за собственной неуверенности. Что, если это истинное пророчество действительно о нём? Но Том не хочет причинять кому-то боль. Ему хватает нынешней войны. Зачем вновь проливать кровь?