— В лабораторию, — коротко ответила девушка, уверенно идя впереди.
— В лабораторию? Почему ты мне раньше не рассказывала о ней?
— А ты спрашивал? — Реддл не ответил, но посмотрел ей в спину с обидой.
И что только на Наташу нашло? После того их разговора она стала молчаливой и хмурой, а если и отвечала на вопросы или фразы, то сухо и без той теплоты, что Том обычно чувствовал от неё. Парень сразу понял, что всё дело в его просьбе, но никак не мог понять, что в этом такого. Он ведь просто хотел проверить информацию из «Тайны наитемнейшего искусства» за авторством Оул Буллок.
Лаборатория была так же, как и кабинет просторной, но небольшой. В ней могли работать двое-трое. Не больше. Вдоль стен стоят шкафы с книгами, инструментами, ингредиентами. В центре идут столы для работы и каменная установка, предназначение которой Том понял не сразу. Что примечательно узкая стена справа от двери является сплошным окном, выходящим в озеро. Мутно-зелёная вода красиво подсвечивается садящимся солнцем. Где-то вдалеке проплыл кто-то крупный, когда парень услышал тихую беседу Наташи с кем-то незнакомым. Повернувшись на голоса, он увидел, как девушка слушает, что говорит ей портрет. Портрет. Том сразу узнал мужчину на нём. Слизерин. Живой портрет самого Салазара Слизерина!
— Ты смотри-ка. А он быстрее, чем ты заметил меня. И узнал в отличие от некоторых сразу, — девушка демонстративно закатила глаза, а Салазар продолжил: — Ну, здравствуй, родственничек. Уши не горят?
Восхищение сменилось на недоумение, которое Наташа коротко прокомментировала словом «слушай». Ругать так, что оппоненту нечего ответить Слизерин умел. Богатый и долгий опыт в преподавании появлению такого умения способствует. Некоторые его выражения змея предусмотрительно законспектировала, чтобы в будущем уточнить их значения. Том во время монолога предка молчал, сжав челюсти. Не так он мечтал предстать перед Слизерином. Он хотел, чтобы его предок гордился им, а что на деле? На деле его как последнего идиота отчитывают. И за что? За то, о чём он только на мгновение успел задуматься! Разве что в угол в наказание не поставили. Хотя, что Реддл, что Наташа не сомневались, что великий волшебник придумает что-нибудь похлеще. Под конец воспитательной тирады парень напоминал нахохлившегося воробья, и смотрел на девушку как на предательницу.
— А надулся-то. Сам виноват. И хватит уже пытаться мою Шазосс взглядом испепелить. Василисков так не убивают. Им вообще параллельно как на них смотрят. Что-то я ещё хотел. А, вспомнил, — мужчина посмотрел на упомянутую змею. — Говоря про артефакты, я рассказывал тебе про экзамены моего времени. Насколько помню пергаменты с вопросами ещё оставались где-то здесь. Найди ему. Пусть заполнит. Хочу посмотреть на знания своего потомка.
— Это старые пергаменты с гербом школы? — уточнила девушка.
— Да, пожалуй, сейчас это наиболее подходящая их характеристика, — подумав, согласился Слизерин.
Пергаменты Наташа нашла быстро, так как уже видела, где они. Когда Реддл взял один из них, даже не взглянув на неё, девушка нахмурилась и, недолго думая, уверенно послала мысленный вопрос:
«Обиделся?»
«Да, — впервые за всё время использования артефакта Том смог ответить, не прикладывая усилий. — Как ты могла так поступить?!»
«Я уже говорила, что не хочу исполнять данное тебе обещание. Поэтому я сделаю всё, чтобы избежать такого конца», — парень посмотрел Наташе в глаза.
«А сама поговорить со мной не могла? Надо обязательно пожаловаться моему предку? Перед которым я, кстати, совсем не в таком свете предстать хотел!»
«Не могла. Ты бы либо не послушал, либо потребовал бы объяснений!» — они оба хмурились, гневно смотря друг на друга.
«Я всегда прислушивался к тебе, Тали. И в этот раз бы послушал. Если бы ты просто подошла и всё объяснила».
Больше Том ничего не говорил. Плавно выдохнув, он отвернулся и, заметив письменный стол в углу комнаты, сел за него. Положив пергамент на дерево, парень стал рассматривать его. Сверху на листе изображен герб Хогвартса, а под ним только одна единственная графа «Имя». Том осмотрел поверхность стола в поисках пера и чернил. Когда он написал своё имя, появились остальные графы-вопросы. Отвечал он долго, недоумевая над многими из заданий. Если всё это волшебники изучали раньше, то современных Реддл уже не мог бы назвать таким гордым именем. Когда Том зачитывал свои ответы предку, тот прокомментировал всё одной фразой:
— Обмельчали нынче волшебники.
— Вообще-то я знаю больше многих своих сверстников, — пробурчал парень.
— Неужели? Хоть что-то хорошее. Но, тем не менее, учить мне тебя и учить. Шазосс говорила, что сейчас вас учат определённое количество годов. Сколько лет обучения у тебя ещё?