Из-за этого открытия, несмотря на наложенные чары, Наташа стала стараться редко покидать тёплые помещения, а по коридорам замка перемещалась быстрым шагом. Из-за этого и встречи с Марией Долоховой стали реже. Правда, когда русская узнала о причинах этого, то быстро нашла выход из ситуации. Прогулки по магазинам заменились на посиделки либо в поместье Долоховых, либо в гостиной Булгаковой, благо, что у родителей студентов был постоянный доступ к посещениям школы.
Одним из вечеров Мария оккупировала одно из кресел около камина в комнатах Тали и погрузилась в вязание чего-то невероятно нежного для своего пока ещё не рождённого ребёнка. Кстати, уже было подтверждено, что это будет девочка, и Наташа не раз наблюдала споры супругов об имени для крохи. Мария желала назвать дочь Ольгой, Борис — Катериной. А Тони вообще никого не слушал и звал сестричку Асей. Наблюдая за Долоховыми, Тали только головой качала и улыбалась. На душе после этого обычно всегда было немного грустно. Словно девушка наблюдала за чем-то ей недоступным, но очень желанным.
— Знаешь, Наташ, а ведь я ни разу не слышала от тебя рассказов о своей семье, — не отвлекаясь от вязания, Мария заговорила неожиданно для Булгаковой.
— Я осталась одна и, если честно, стараюсь не вспоминать о прошлом. На душе от этого становится очень тяжело.
Это было правдой. Девушка действительно старалась больше не вспоминать о прошлой жизни, и она действительно тосковала по родным, что остались в ней. Хоть память о них постепенно и стиралась, но тяжесть от этого не исчезала. Ещё тоскливее становилось от того, что Тали не могла поделиться этими переживаниями с кем-либо. У неё ведь была заготовлена «легенда» для своей биографии. Окружающие узнавали именно её, а не настоящее прошлое девушки.
— Отец всегда был немного не от мира сего. Ученый, экспериментатор. Он не чувствовал потребности в социуме. Из-за этого мы долгое время жили уединённо, — Наташа с горечью сжала губы, но в следующую же секунду искренне улыбнулась. — Лишь бабушка брала меня с собой на экскурсии и прогулки, но о ней я, кажется, уже рассказывала. После их смерти я переехала сюда.
— С личным счастьем, полагаю, тоже не сложилось?
Мария уже знала о том, что её подруга не являлась человеком. Конечно, правды Тали ей не сказала, но об «экспериментах со змеями» Долохова знала и, к удивлению Булгаковой, легко приняла эту информацию, не выказав ни жалости, ни укора. Лишь посочувствовала тому, что Наташа была лишена зрения в привычном понимании этого термина для людей, и её проблемам с перепадами температур.
— Вряд ли кто-то захочет связать свою жизнь с нелюдью, — Мария в удивлении оторвалась от вязания и посмотрела на собеседницу, которая горько усмехнулась. — Во мне змеиного намного больше, чем может показаться с первого взгляда. Разум-то человека, а вот тело…
— Моя прабабушка всегда говорила, никогда не ставить на себе крест. Как-никак, не холмик на кладбище.
— Как метко подмечено. Не знаю. Я привыкла считать себя… такой. И ведь я о многом могу не подозревать. Взять это же холоднокровие. Я знала о нём, но не подозревала, что низкие температуры будут так сильно на меня влиять.
Мария сощурилась и посмотрела на Булгакову цепким, проницательным взглядом. Она была умной женщиной и умела видеть больше, чем большинство. К тому же Долохова за эти неполные четыре месяца, что они были знакомы, успела понять, как мыслит Наташа и каким человеком она была, какой личностью.
— У тебя есть какие-то подозрения на счёт себя? — вопрос прозвучал тихо и осторожно.
— К сожалению, и я не знаю, как их проверить, — Тали не смотрела на собеседницу. Разговор зашёл туда, о чём она сама боялась даже думать.
— Наташенька, — Мария улыбнулась, когда на ласковое обращение Булгакова всё же обратила к ней свой взгляд, — о чём бы ты не думала, чего бы не боялась, просто поделись. Возможно не со мной, а с кем-то более близким тебе, но поделись. Не зря говорят, что у страха глаза велики. Может всё не так плохо?
Девушка молчала, но Долохова не торопила её с ответом, прекрасно понимая, что иногда нужно дать человеку время. Всегда есть случаи, в которых нужно сначала набраться решимости, чтобы заговорить. Вот только в этот вечер Наташе не хватило смелости, чтобы безоговорочно довериться женщине. Разговор о её опасениях произошёл намного позже.