Терпение, только терпение, может спасти, успокаивал он себя.
Резко из памяти всплыл фрагмент его тренировок в подпольной школе.
Вспомнился сдержанный и хладнокровный Учитель Чиго, заставлявший его отжиматься тысячу раз и бить босой ногой по мешку с песком до крови, вонзать ободранные пальцы в гравий, прыгать с отягощениями на ногах в яму и обратно. В конце занятий он уже не помнил себя от усталости, одежда становилась насквозь мокрой и черной от обильного пота. От растяжки выламывало суставы. И так два-три часа в сутки, приемы доводились до полного автоматизма на уровне рефлексов. Он терпел.
Терпел ???: ?????????????? ?????????, ???? ?????????? ??????, ?????...Тогда тоже было нелегко.
После интенсивной тренировки он выходил из подвала, где они тренировались на свежий воздух. Домой возвращался зачастую с разбитым лицом и кровоподтеками. Он испытывал нелегкие, но очень счастливые минуты. Разноцветные огни ночного города, освежающая прохлада и мышечная радость - слагаемые непередаваемого чувства легкости и счастья.
Олега как магнитом тянуло к тренировкам. Он не мыслил себя без знаний приемов и умения пользоваться оружием.
Учитель требовал безусловного выполнения всех своих приказаний и заставлял шлифовать технику до виртуозного мастерства.
- Только так можно стать настоящим мастером. Или вы работаете и укрепляете свой дух и тело или вам здесь нечего делать, кунг-фу не танцы на дискотеке, голос Учителя был ровным и неумолимым, но в то же время душевным. Он всегда был внимательным и доброжелательным.
Бредовое, сонливое состояние вновь обволокло израненное сознание.
Действие парализатора не проходило сразу и бесследно. Ноющая боль и повышенная температура - плохие советчики в дурацкой, нелепой ситуации.
Олег откинулся к стене, но ледяной холод отторгнул его от себя.
В памяти все помутнело, смешалось и сменилось воспоминаниями последних дней.
Потом Олег вспомнил свою службу, когда жизнь его швыряла по разным точкам планеты, заставляя каждодневно совершать подвиги: спасать, освобождать, захватывать...
Незаметно скачущие рысаком мысли погрузили в сон, приютивший изможденного узника часов на десять. Он проснулся, когда массивная дверь жалобно заскрипела несмазанными петлями.
На полу объявилась алюминиевая миска с баландой. В былые времена он бы не посмел дать такое даже своей собаке. Но здесь он вмиг очистил измятую посудину. В таком состоянии он готов был проглотить даже свой собственный ботинок. После не слишком калорийной еды появилась ужасная изжога. Кружка противной теплой воды завершила его трапезу. На поверхности кружились соринки и дохлые мошки. Ему захотелось выплеснуть содержимое в жирное со складками лицо ворчливого толстозадого надсмотрщика со связкой ключей возле кобуры. Но неимоверным усилием заставил себя сдержаться. Пришлось процедить через рубашку и выпить одну-единственную кружку воды за целый день. Еда подавалась всего один раз в сутки.
Следующую ночь Олег спал плохо, до самого утра его преследовали навязчивые, как гадалки на улицах, кошмары.
Скорее всего, о нем просто позабыли, и возможно придется провести здесь еще не одну ночь. Но судьба оказалась к нему чуточку благосклонней.
Утром его втолкнули в кабинет полковника, на которого Олег действовал как цветочная пыльца на аллергика.
Олег, заросший щетиной, немытый, в разорванной и грязной одежде стоял, широко расставив ноги.
Закованные в кандалы жилистые руки безучастно висели. Он злобно смотрел на сидящую грузную фигуру, не вызывающую никаких эмоций, кроме презрения.
Скрестились два клинка: глаза полковника ненавистно блеснули.
Дородный полковник сидел к нему вполоборота, потягивая свой дымящийся кофе. Часто зевая и обнажая вставные зубы из благородного металла, он нарочито лениво задавал бессмысленные вопросы, стараясь не встречаться взглядом с Олегом, и смотрел прямо перед собой, изредка поворачивая голову к окну.
После формальной и унизительной беседы Олегу предъявили абсурдное обвинение и определили степень наказания. Из всех мер воспитания личности ему досталась самая суровая. Решающим фактором в поспешности грозного наказания явилось то, что полковник почувствовал мощь духа Олега и его прямой волевой взгляд вызвал вспышку ненависти. Полковник привык видеть людей на коленях, униженных, жалобно молящих о помиловании, готовых лизать ему сапоги ради спасения собственной шкуры.
- Утопить, - твердо заявил полковник тоном, не терпящим возражений.
- Приговор немедленно исполнить, - лысый чиновник в очках подписал бумагу и передал ее тонкому и длинному как жердь офицеру, равнодушное лицо которого одинаково бы отреагировало и на конец света и на всемирный потоп.
Эти слова прозвучали в голове Олега как выстрел из пушки, его не стали утомлять долгим ожиданием.
Двое рослых солдат с безликими физиономиями не торопясь, провели Олега по узкому длинному коридору, подталкивая в спину прикладами. Сопровождение осужденного к месту казни для них, не более, чем обычная скучная прогулка.
Неожиданно они остановились, схватили Олега и резко протолкнули в узкий проем, затем последовал сильный толчок вбок.
Один из солдат дотронулся пальцем до выцветшей, бледно-фиолетовой кнопки на стене и дверь, отделявшая жертву от палачей, мгновенно закрылась.
Сразу после стены на уровне пола плескалась поверхность воды и никаких ступеней или выступов. Олег слетел вниз, он успел глубоко вдохнуть и с головой оказался в воде.
Под ногами дна не обнаружилось.
Когда он с головой погрузился в воду, над ним закрылась тяжелая каменная плита. Резко потемнело.
Г Л А В А 4
Кто прекрасен, - каким его видишь, останется:
Но кто добр, - и лицом он прекрасен окажется.
Сафо.
Не знаешь, где найдешь, где потеряешь
Обжигающий холод проник так глубоко, что Олег чуть не лишился сознания. Вода была ледяной, словно провалился в глубокий колодец. Олег с трудом заставил себя нырнуть поглубже и изо всех сил постарался плыть, чувствуя, что вот-вот его остановит бескомпромиссная судорога.
О чудо! Прорезался тоненький, как лезвие бритвы, просвет и он подался туда. Но нет: чудес, как правило, не бывает - выход к свободе преградила решетка. Но не помирать же здесь!
Олег уперся ногами в каменную стену и обеими руками ухватился за металл. С трудом ему удалось разжать крепкие прутья, и протиснулся сквозь них. Выбираясь, он сильно поранил руки и правое плечо. Стальные прутья были обвиты сильно заржавевшей колючей проволокой. Плыть дальше становилось все труднее и труднее.
Из раны сочилась кровь, медленно растворяясь в воде. Воздуха стало сильно не хватать: еще немного - и он задохнется.
Тяжелая мгла заволокла глаза.
Его тянуло ко дну.
Из последних сил Олег торопливо устремился вверх, к просвету над головой и вынырнул, жадно глотая воздух.
Мутно-зеленое пространство сменилось яркой голубизной.
Далеко впереди, вдоль высокой каменной стены, больно отсвечивающей своей белизной, тянулся водный канал. Олег плыл, незаметно выглядывая из пенистой воды. Осторожно подняв голову, он сплюнул: изрядно нахлебался соленой морской воды. От жуткого голода и усталости тошнило, в глазах пульсировали темные круги, пересекающие яркие лучи солнца.
Тяжелые железные оковы как камень оттягивали вниз все сильнее и сильнее. Проплыв достаточно далеко вперед, он поднялся и прошел по илистому берегу возле стены.
Вдалеке замелькала чья-то движущаяся фигура.
Его как током ударило.
Поначалу сработал инстинкт самосохранения и желание укрыться под водой чуть не победило здравый смысл. Но выбирать уже не приходилось. То, что его заметили, не вызывало сомнений - фигура стала быстро приближаться к нему.
Олег зашагал вперед, навстречу судьбе, будь, что будет - не плыть же с таким балластом на руках. Все равно долго не протянет.
Когда он поднял свою голову и посмотрел вперед, то увидел, что перед ним в двадцати шагах стояла всего лишь худенькая стройная девушка. На фоне ослепительного солнца она казалась прозрачной.