- Лежит, не шевелится, - Заноза с беспокойством глянул вниз, с заросшего кустарником холма, на котором устроили стоянку. - Черт его разберет, зачем. Пойти поглядеть...
- Сиди, - Клык поймал парня за рукав, удержал. - Не трогай ты его. Если он и впрямь шиммелево отродье...
- То что?
- Я с Шиммелем об прошлый год ездил. Знаю. Ежели сынок в него пошел... смотри, разозлишь его, огребешь себе беды на голову.
- Да брось, Клык, глянь на этого Вентиску, - подал голос Рыня Оголец. - Какой он шиммелев сын! Разве может у мертвяка дите человеческое родиться?
- А я почем знаю, - отрезал Клык. - Только когда Шиммель с ватагой ездит, точно так же сердце колотится, мурашки по коже и холод до костей пробирает.
- От Вентиски точно мороз по коже, - вставил Репа, здоровенный чернявый парень с найлским горбатым носом и круглыми светлыми глазами, доставшимися от матери-альдки. - Не знаешь, что от него ждать, то ли слово доброе скажет, то ли мечом рубанет.
- Холод до костей пробирает, потому как осень на исходе, - рассудительно заметил Оголец, протягивая ладони к неяркому пламени. - При чем тут Вентиска-то?
- Если болотный лорд парня признает, мы первыми при нем будем, - мечтательно протянул Репа. - На золоте спать, с золота есть. Кабы шиммелева сила да круглый год при нас была...
- Помечтай еще! Раззявил рот...
- Так Заноза же рассказывал... а ты, Клык, что тогда тут задницу морозишь? - прищурился Оголец. - Чего ждешь?
- Первого снега, - Клык подкинул в еле тлеющий костер ветку. - Чего ж еще. Кобыла сивая при нас, люди бывалые собрались. Прошлой осенью позвали его, погуляли на славу. И этой осенью погуляем. А с мальчишкой этим чудным пускай он сам разбирается.
Заноза обернулся, сощурил глаза.
Плотная пелена тумана колыхалась внизу, накатывая с мертво молчавших болот приливом, разбивалась о корявые стволы. Слабые зеленые огни вереницей двигались к берегу,
- Поглядеть бы... - повторил он неуверенно. - Может, случилось чего...
- Сам и иди, раз такой умный. Как раз чудь болотная тебя сожрет, косточки растащит, - хмыкнул Клык. - На, хлебни лучше горяченького.
Он сунул Занозе в руки побулькивающую флягу.
Тот подержал ее в руках, вздохнул тяжело, потом поднялся.
- Все ж пойду, спущусь. Туманом его накрыло, не видать...
- Вентиска! Вентиска, эй! - Щавлик решил докричаться. - Ты где? Иди сюда!
- А ну цыть, что орешь! - одернул его Клык. - Хочешь у Кавена в петле ножками подрыгать?
Щавлик испуганно умолк.
Заноза спустился к трясине, оскальзываясь на крутом склоне, настороженно вздрагивая и тараща глаза в темноту.
- Вентиска? - шепотом позвал он. - Отзовись? Ты уснул что ли? Пошли к огню.
В темноте и тумане не разглядеть собственной руки. Огни роились, перетекали с места на место в седой мгле. Слышалось шлепанье, потрескивание.
Заноза поскользнулся, ухватился за чахлую елку, выворотив ее с корнем, исколол ладони.
- Эй... - он зажмурился на всякий случай.
Никого.
- Эй... сожрали тебя что ли? Я того... пойду...
Кто-то коснулся плеча.
Заноза вскрикнул, дернулся.
-Ты чего орешь? - голос звучал смутно, расплывался в сыром воздухе. - Испугался?
Приглушенный смешок.
- Испугаешься тут... - Заноза облегченно выдохнул. - Ты где ходишь?
- Дорогу нашел, - шиммелев сын смотрел из темноты, белое лицо с черными провалами глаз подцвечено зеленым, как у мертвяка.
В руке у него мерцал неярко фонарь, из тех, с которыми чудь по болотам шастает.
- К-к-какую дорогу? - прозаикался Заноза.
- К острову. Я возвращаюсь туда.
- Как же ты? В темноте?
Вентиска снова хмыкнул, развернулся и пошел прочь, чавкая сапогами по грязюке. Волосы намокли, прилипли к плечам, но он словно не чувствовал холода.
- Я там вешки поставил, скажешь завтра этим... захотят, придут.
***
Кай умолк, откинулся на подушку. Потрогал влажные еще пряди.
- Слушай, не хочу я про это, Ласточка. Я...убивал, много. Не надо тебе про такое знать.
- Что ты мне особенного расскажешь? - фыркнула лекарка. - Про то, что вы, мужики, друг с другом вытворяете? То-то новость для меня.
- Может, и новость.
- Кай.
Он отыскал в темноте ее руку, поцеловал, прижал к груди. Вздохнул, подбирая слова. Заговорил снова, стараясь не пропустить и не забыть ничего.
***
От холода и сырости спасались яблочным вином и медовухой, в которые Клык понемножку добавлял арварановки. Заноза выстлал просмоленой рогожей щель между каменных глыб, натаскал воды, набросал раскаленных камней. В горячее озерко опускали мех с вином, когда он нагревался, Клык опорожнял туда свою флягу, и мех пускали по рукам. Смесь хорошо согревала и дурманила преизрядно. Другого горячего питья у них не было, да и еды оказалось маловато. В силки иногда попадались зайцы, Заноза собирал клюкву у края трясин и поздние черные опята в лесу. Щавлик пошел порыбачить к затону на дальний конец острова, но вернулся без рыбы и без сапог, и хорошо, что вообще вернулся. Он рассказал, что наткнулся на останки деревни, древние и черные, наполовину ушедшие в болото. Заноза даже не знал, что когда-то здесь жили люди.