- А что ж ты делал? - умилился Марк. - Цветочки собирал? Прищучили тебя в старом форте, около пожженного села, с другими такими же паскудниками. Не убивал он...
- Меня Вентиска туда послал, потому как не сошлись мы с ним! Не сошлись и все тут, а убивать я не убивал!
Один из белых псов покосился на раскричавшегося пленного и открыл пасть, чтобы гавкнуть, но передумал.
Щелк! - клацнули сахарные клыки.
Разбойник испуганно умолк.
- Ты говори, говори, не стесняйся.
- Говори, - велел Мэлвир. - Не отвлекайся и не выкрутасничай. Нас не интересует, виноват ли ты. Пойман в бандитской крепости - значит виноват. Боюсь, что семейство твое только спасибо мне скажет, если велю тебя повесить. Так что говори по существу, по возможности - быстро.
- В крепости сейчас первого снега ждут, - зачастил светловолосый. - Ну, поверье у них такое. Вроде как у Вентиски сила удесятеряется в это время. Темный народ, что с них возьмешь...
- Ты когда в крепость попал? - спросил Марк.
- Летом...
- Ясно. И что ты знаешь про колдовские штучки?
- Ни про какие штучки я не знаю! Мало ли, что болтают. У Вентиски советник есть, старик страшный, вот кто всем заправляет! Я его видел пару раз - злющий, как черт.
Марк заинтересованно поднял бровь.
- Чумой его кличут, истинно чума и есть - говорят прошлой зимой приволокся, Вентиска его слушает, по струнке ходит, все делает, как скажут - потому как сам сопляк несмысленный, - пожаловался разбойник.
- Я тебе говорил, что у парня есть кто-то старше и опытнее, - напомнил Соледаго. - Может даже рыцарь.
- Истинно, рыцарь бывший. Его старый лорд Арвель к усечению руки приговорил, рассказывают, и из Тесоры изгнал с позором. Так он теперь в Верети объявился, как сыч страшный. Грозится все арвелевское семя извести!
Парнишка замолк и с надеждой глянул на Мэлвира. Страх перед виселицей затмевал в нем всякое разумение.
- Ладно, черт с тобой, - рыцарь отвел взгляд. - Посиди тут, может вспомнишь еще что.
Марк закашлялся, развернулся, так что край тяжелого синего плаща разметал солому на полу, встретил вопросительный взгляд Соледаго.
- Там уже баньку растопили, - сказал он. - Пойду пропарю кости, кашель замучал. Хорош я буду во время штурма, дохая, как больной телок. Еще с коня свалюсь... Что ты на меня так смотришь, Мэл?
- Я вспомнил одну историю... год назад Расона Стэсса золотой лорд судил и руку ему отсек. В Тесоре было дело, под осень.
- Да ну? - Марк аж остановился. - сэна Расона Арвель осудил за что-то? Вот это новость! Ты не путаешь?
- Нет, я прекрасно помню, в королевском дворце много об этом говорили. Вроде бы Стэсс зарубил парнишку, племянника арвельского, дареной крови.
- Черт возьми, я знаю его. Лет десять назад на турнирах блистал, здоровый был рыцарюга, - в охрипшем голосе Энебро звучало неподдельная досада. - Ты еще около мамкиной юбки бегал, а мы с Гертом были в Тесоре, роскошный турнир затеял тогда лорд Арвель. Так Стэсс половину рыцарей из седла повышибал. Красавец был, копна волос светлых, плечи - не обхватишь, а уж копьем владел... неужели Арвель его без руки оставил?
Марк невольно глянул на собственную ладонь, широкую, жесткую, покрытую мозолями от меча.
- Как это я пропустил такое известие? Год назад под осень, говоришь? Я в Око Гор, к отцу как раз ездил осенью.
- Ну...вот, - Мэлвир пожал плечами. - Я думаю, не он ли объявился в Верети? Там, знаешь ли, темная история была. Поговаривали, что тесорский лорд обвинил Стэсса в пролитии дареной крови, потому что кое в чем другом обвинить не решился.
- Политика, как всегда.
- Я точно не знаю, а домысливать не хочу.
- Ну и зачем ты меня потащил в этот грязный амбар? Душу только разбередил. Страшно подумать, что добрый сэн Расон преступником стал, с рабойниками якшается... Набрехал поди этот нобленыш задрипанный.
- Может и набрехал, - Мэлвир шел мрачный, думая о своем.
- Иэээх, собачья солдатская доля! - Марк стегнул плетью ни в чем неповинный куст репейника, брызнувший рассохшимися колючками. - Пойдем париться. С тех пор, как мы выбрались из этих Чертовых лугов, я весь тиной воняю.
- Чудовых.
- Один хрен.
На главной площади пестрели шатры хинетов - вольных наемников, приехавших с Энебро аж из Доброй Ловли, с того берега Ржи. Хинеты - сборная солянка, служить щедро платившему Маренгу приезжали даже с юга. Основная часть войска встала за околицей, укрепив временный лагерь земляным валом и частоколом.
Пользуясь короткой передышкой, хинеты растянули посреди площади полотняную палатку, служившую походной баней, оттуда валил пар и слышались радостные вопли.