— Может, оно, конечно, есть, только бабе главное что?
— Ну, и что же?
— Бабе главное, чтобы всё у мужика было большое, — многозначительно сказал Крючок и, подумав, добавил: — И толстое. В общем, чем толще, и чем больше, тем бабе лучше. Они дюже комплекции ценят. Вот так-то.
— А вот один автор пишет, что для женщин размер не самое главное, — возразил Буратино.
— Согласен, — неожиданно согласился Крючок. — Самое главное, чтобы агрегат функционировал, а уж второе по главности это размер. Вот возьмём, к примеру, тебя. У тебя какая длина?
— Лука, ты, видно, совсем идиот и меня за идиота держишь. Ты что думаешь, я что измерял его, что ли? — рассердился Буратино.
— А я вот у себя измерял.
— У меня на такие глупости времени нету. А если ты дурак такой, можешь целыми днями мерить.
— А это много времени не займёт. Вот погляди на баб, они все знают, где у них сколько. Самую что ни на есть рахобу посреди ночи разбуди и спроси: «Сколько у тебя где?». Она тебе скажет, как по бумажке: 90*60*90. Так и меня спроси хоть в ночь, хоть в полночь, а тебе отвечу: 19-8.
— А что это за магические цифры? — с усмешкой спросил Буратино.
— По совести говоря, цифры не очень даже и магические, а вовсе даже средние, — отвечал Лука. — А вот знал я одного парня, у него были магические. Хочешь верь, хочешь нет, а длина у него была двадцать пять. А в обхвате — аж двенадцать.
— А откуда ты знаешь, ты что, мерил, что ли? — едко поинтересовался Пиноккио.
— Ничего не мерил, просто как-то раз среди пацанов спор зашёл, у кого длиннее. Так все мерили, каждый сам себе, но при свидетелях, чтобы не брехать и не жульничать. Вот так-то вот.
— Значит, ты полностью отвергаешь эмоциональное значение пейтинга для женщины и сводишь всё к заурядным размерам? — спросил Буратино.
— Не знаю я там всякие значения, — казал Крючок, — только вот я гляжу в книгу и вижу голую нарисованную бабу. И, скажу я тебе, друг, что эта баба нарисована плохо. И что это за чёрточки на ней, я вас спрашиваю?
— Это схематическое изображение женщины и карта её эрогенных зон.
— Вот то-то и оно, что изображение. Разве же это баба? Чёрточки одни. А вот я как-то раз видел фотокарточки с голыми бабами. Вот это, я скажу тебе, изображение! Я как на них взглянул, так в пот шибануло, как будто чаю с малиной выпил. Честное слово. И в груди аж жар какой-то, и во всех местах тоже жар. И никаких там чёрточек не было.
— Короче, ты что предлагаешь, обзавестись мне фотографиями?
— А что, фотография, она никогда не помешает. А книжки эти выброси, дурь в них одна. Давай-ка поедем в порт, возьмём какую-нибудь девку, разденем её, положим, вон, на ящики и изучай, сколько тебе влезет. Можешь на ней даже такие же чёрточки начертить, как в книжке. Опять же, ею и вертеть можно.
— Чем? — спросил Буратино с некоторой растерянностью. — Чем вертеть?
— Да бабой же, — удивился такой недогадливости Лука. — Хошь — на бок её положи, хошь — на другой, а хошь — за ноги повесим. А ещё знаю одного пацана в слободе, у него лупа есть, стекло такое, так он этой лупой матные слова в парке на скамейках выжигает. Можно у него эту лупу взять, с отдачей, конечно.
— Ты что, собираешься на бабе матные слова выжигать? — удивился Буратино. — Или эрогенные зоны, как в книжке?
— Зачем же на бабах матные слова выжигать, если их можно тушью наколоть. Нет, лупа тебе пригодится для изучения всяких мелкостей. Скажем ей: «А ну-ка, ляг на спину, дура». И смотри на неё в лупу, изучай всякие мелкости. А после изучения её, опять же, можно по назначению использовать.
— Кого, лупу, что ли? — спросил Пиноккио.
— Какой же ты бываешь бестолковый, — тяжело вздохнул Крючок. — Бабу по назначению использовать.
— А-а, — сказал Буратино, понимая. И задумался.
И, надо признаться, предложение Луки показалось ему разумным, но почему-то парню не захотелось изучать портовых шлюх с лупой. Даже и мысль об этом ему показалась неприятной. И всё из-за кареглазки. Как можно было разглядывать телеса портовых девок, а после взирать с благоговением на божественное тело Рафаэллы.
— Знаешь что, Лука, — начал Буратино, — я подумаю над твоим предложением. Признаться, оно имеет кое-какой здравый смысл. Но пока я займусь теорией.
— Ну, как знаешь, — немного разочарованно произнёс Крючок, — а я поеду проветрюсь.
— Давай, — кивнул Буратино и снова погрузился в чтение умных книжек.
Он стал готовиться к следующему свиданию, но свидание пошло совсем не по тому сценарию, который подготовил Буратино, так как Рафаэлла заявила сразу:
— Давайте не будем говорить о ваших снах и прочей гадости.