Сладкое дыхание спокойного сна. Ни звука кроме размерянных вдохов спящего мальчика. Мрачная тень вышла, и медленно наступив на пол вслушалась в тихий скрип под подошвой. Она застыла над недвижимым телом, улыбаясь стянув одеяло и осмотрев умиротворённое лицо, в блеске влажной кожи отбивающее свет луны, проникающий в комнату сквозь единственное окно.
Громкий звон колокола разлетелся по мрачной площади. Оранжевое небо, напоминавшее по цвету бушующий пожар. Тёмная жидкая грязь, в которой по лодыжку тонет моя ступня. Я стоял в толпе, лица каждого в которой с интересом смотрели на развернувшуюся впереди картину. Чёрные вороны кружили над головой, заглядывая тёмными как бусинки глазками в душу. Одна из них, под звучное «К-а-р-р!» села на деревянный столб, верхушка которого прослеживалась сквозь головы народа. Она махала крыльями в разные стороны, будто призывая меня привстать на цыпочки и осмотреть столб. Я по хамски хватаюсь за плечо стоявшей впереди незнакомки, её голову плотно скрывал белоснежный платок, и моментально возвышаюсь над всеми. Перед взорами людей застыл крест, окутанный багровой кровью, капавшей вниз на чёрную грязь. Она медленно струится по тёмному дереву, выходя из тела закрывшего глаза тощего высушенного молодого парня. Ручьи крови начинают течь быстрее. Словно тонкая паутина, капли охватывают всё тело несчастного. Они находятся в непрерывном движении, поглощая струями словно тонкими нитками бледную кожу. Создавалось впечатление, будто они медленно твердеют. Кровь засыхала, превращаясь в темно-красный блестящий камень. Она образовывала на бледной коже глубокие ямы, словно железные цепи окутывали тело всё сильнее и сильнее. Казалось, вот-вот и струи крови разрежут тело на множество маленьких частей. Ужасное зрелище. Несчастный распахнул глаза, первым делом непонимающим взглядом посмотрев на толпу, после чего наклонив голову взглянул на тело. Тяжелые глубокие вдохи стали чаще. Его грудь то надувалась, то сдувалась как праздничный воздушный шар. С голубых чистых глаз рекой полились мужские слёзы отчаяния. Толпа продолжала бесчувственно наблюдать за кровью, живущей своей жизнью. Дикий громкий визг. Тонкий визг, заставлявший уши чувствовать себя как от ультразвука, которым секретное подразделение армии убивает врагов. Визг напуганной свиньи. Это точно свинья, я узнаю эти звуки в любом случае. Узнаю, потому что испытываю дикую неприязнь к этому животному. Необъяснимая детская фобия, от которой мне не удаётся избавится на протяжении многих лет. Да, ещё один страх, хранящийся внутри себя. Маленькие грязные безобидные существа, кажущиеся мне самыми чудовищными созданиями планеты.
Гребаная свинья продолжает орать. Я продираю глаза, судорожно осматривая комнату. Белые стены залили ярко-жёлтые лучи восходящего солнца. Свет, доносившийся из окна на целую минуту ослепил глаза, в непроглядной тьме которых танцевали тысячи огней после взгляда на солнце. Прямо с омерзительным криком свиньи наступило утро. Новый день. Я надеюсь, он обойдётся без неприятных сюрпризов как прошлый.
Жирный желток медленно расплывался по моей тарелке, образовывая ярко-жёлтое море, посреди которого словно огромные круизные лайнеры плавали огрызки моего недоеденного хлеба. Порезанный белок напоминал острова. Жидкий кусочек справа - вылитая Новой Каледонией, а куски поменьше чуть правее - Борнео с едва заметной Суматрой.
Голова раскалывалась. Я чувствовал мерзкий звон в ушах, будто тот звук до сих пор громко звучал. Странный сон. Будто я побывал в параллельной реальности, где вместо света небо горит пугающим оранжевым, а люди носят белые платки на головах.
Скорее всего, мои родители пережили не самую приятную ночку, как и я. Я даже представлял, насколько неприятную: каждый по очереди просыпался в собственном поту, вспоминая жуткое известие о убийстве. Идя вниз и скрипя дверью он будил другого родителя, в свою очередь продолжающего лежать с раскрытыми глазами и ждать пока первый родитель прийдёт с кухни издавая из своего рта аромат жирной салями. Дождавшись пока первый родитель заснёт на медленно высохшей простыне, второй родитель также идёт на кухню изучать внутренности холодильника. И так множество раз. НЕСКОНЧАЕМЫЙ ЦИКЛ. Я понял это по синим мешкам на глазах, добавляющим моим родителям усталого вида, и по гундосому тихому голосу, тон которого не смог задать даже кофе.
Интернет разрывался, окрасив свои просторы в траурный чёрный. Хэштеги «#молимсязаДавида» и «#чтослучилосьсАдрианой?» вышли в местные тренды Твиттера. Все постили одну единственную фотку Давида, доступную обществу: маленький клочок школьного альбома за девятый класс, посреди рамки которого виднелось пухлое уставшее лицо. Выставляя её все ставили хэштег и грустные смайлики. Инстаграм взорвался. Люди выкладывали фото расчлененного тела, повисшего на кресте (зачем?). Администрация социальной сети и города быстро чистила все публикации, боясь напугать ещё больше и без того напуганных людей. Мама молчала, смотря в окно и пережёвывая остывшую глазунью. Вот от кого, а от неё я не ожидал столь отстраненной реакции. Я видел картину, как только продрав глаза вижу собранный чемодан и лохматую напуганную мать «Уезжаем быстрее!», «Валим!», «Этот город проклят!» - короче, типичные представления о суетливых матерях, боящихся всего на свете. Но вместо своих фантазий я видел это: грустный поникший взгляд, крепко стиснутые губы, словно боясь что из рта вылетит неуместное слово; опущенный подбородок - кажется, она ссутулилась первый раз в жизни. Стройная осанка всегда выделяла её среди других перекошенных родителей. Должно быть, помогли занятия балетом в детстве. «V” - всплыла перед моими глазами алая буква. От неё в разные стороны струились литры крови. Возможно, главной причиной остаться был мой отец. Улыбаясь, он сидел с краю стола делая вид что город, где вчера убили подростка сущая утопия. А знаете из-за чего? Из- за того, что его зарплата тут выше чем в рыбацкой деревне в целых четыре раза. Он даже стал сидеть по другому: самодовольная, наглая осанка бизнесмена. Начал чувствовать себя по другому: ни как человек, чья рубашка жутко пропахла рыбой, а лицо похоже на то, будто пять минут назад у него умер кот. А как человек, который наконец начал получать удовольствие от жизни. Идеальный мужчина: напивая себе под