В моих землях нет налогов. Вообще. Это многих потрясает.
-- Воевода, с чего ты живёшь-то?
-- С ума-разума.
Вопрошающие впадают в прострацию, "сношают ежиков", обижаются:
-- А мы тогда как? Без ума? Дурни?
Потом находят удовлетворяющий их ответ:
-- Врёт. С волшбы богатеет. Народ верно сказывает: Колдун Полунощный. А мы люди добрые, христолюбивые, нам Христос не велел.
Восстановив, такими суждениями, самооценку, смотрят на меня сострадательно: душу свою вечную загубил. И с завистью: поменял блаженство вечное небесное на богатство земное тварное. Но - большое. Не всяк так сумеет.
Точно: "не всяк". Роль подати у меня играет ипотека: кредит на срок до шести лет за предоставляемые стартовые "уровень жизни" и "способ производства". "Белая изба". Втянувшись в режим "расширенного воспроизводства" для погашения кредита, "привыкнув к хорошему" - к множеству элементов, которые считаются "богачеством", крестьяне будут и дальше поддерживать такой уровень. "Не хуже других".
Я надеюсь...
Понятно, что кредитование, в отличие от подаяния, возможно только при наличии "орг.насилия" за спиной заимодавца.
"Грозное что-то куётся во тьме"... Выбрав "экстенсивный путь", я автоматом, не считая и планируя, а просто по бредовости моего выбора и предчувствию крупных неприятностей, велел Терентию строить ещё одну линейку зерновых ям.
Потом грянул "мятеж жрецов", поход в Мордовию и, из-за победы, необходимость обустроить и прокормить тридцать тысяч новых насельников.
Одновременно Чарджи прошёлся по "унжамерен" и сжёг Кострому. Что дало сотни пленных и тысячи "вынужденных переселенцев". "Вынужденно" - прежде всего для нас: оставлять на прежних местах общины, чью кровь мы пролили, нельзя. Чуть очухавшись, они обязательно восстанут. Не потому, что им плохо, а по закону родовой чести и "кровной мсти".
Продолжал расти поток собственно переселенцев.
В Киеве сменился князь. На смену Ростиславу (Ростику) пришёл Мстислав (Жиздор). Ещё никаких разорений не было, но русские люди, предчувствуя грядущие приключения потянулись... куда подальше. И ко мне - тоже.
Весной 1167 г. новгородцы выгнали князя Святослава (Ропака). Летом он сжёг Великие Луки, ходил с войском под Старую Руссу... Крестьянину в лесной веси это всё... кто-то, где-то, за тридевять земель...
Чуйка у наших людей... Как красноармеец по одному взгляду бабы из-за плетня понимал, что за сотню вёрст беляки фронт прорвали - я уже...
Услыхав новость на торгу, почухав затылок, мужичок пересказывал известие соседям в деревне. И добавлял мысль, думанную всю дорогу от города:
-- Мы, вроде, на новое место собирались? Не пора ли?
-- Дык... а куды?
-- А зимой, помнишь, сказочники проходили. Сказывали, есть-де на восход-сторону место такое. Всеволожск, вроде.
-- Да не... да ну... брехня... незнамо-неведомо...
Почти везде такая беседа заканчивалась ничем. Погуторили и разошлися.
"Почти". "Эффект больших чисел". На "Святой Руси" 700 тыс. крестьянских дворов. Десятая часть каждый год "перекатывается", "кочевые земледельцы". Если хотя бы тридцатая доля от "катящихся" покатится в мою сторону... Две тысячи семей, двадцать тысяч ртов... мыть, брить, учить... И - кормить.
Продолжалось запущенное ещё "Усть-Ветлужским соглашением" переселение мари из их кудо. Мещеряки, обнадёженные моими обещаниями, перебирались из "шалашей на болотах" в "белые избы"...
И уже "фестончиками по краям" шли десятки семейств мокши. Они-то думали, что на опустевшие эрзянские земли идут, из лесу выберутся. Сотни буртасов, ищущих жизни без эмировской джизьи. Молодые черемисы. Остатки сувашских "выкупных девок". Отпускаемые, а после - бегущие "в открытую" из Волжской Булгарии от тамошней смуты невольники. Следом - и их хозяева. Благо, с обустройством форпоста на Казанке мы существенно придвинулись к эмирату. Позже потёк, всё расширяясь, "огненный ручеёк" рыжих удмуртов...
Весной 1167 года я не всё это мог предвидеть. Но после "восстания картов" и "шпионского забега", две основных массы новосёлов - эрзя и русские - просматривались вполне.
Напомню: норма - 7 пудов в зерне на человека в год. Тысяч шестьдесят новых едоков... Взять дополнительно 400 тыс.пудов зерна - негде.
-- "Прогресс"? - Заходите позже. У нас нынче "Голодомор" по расписанию.
Софрон, мой главный прасол, вызванный во Всеволжск, тоскливо смотрел на меня:
-- Хоть режьте, хоть озолотите. Не, не смогу. Прости, Воевода, но не осилю.
С Софроном у нас знакомство давнее, ещё с Пердуновки. Тогда он, в составе купецкой артели, пришёл в Рябиновку с хлебным караваном. Я как раз доламывал местных волхвов голядских да снюхавшуюся с ними верхушку общинников-"пауков".
В той сваре он оказался единственным разумным человеком. Мы вышли с прибылью, хоть и без продолжения: больше к нам рязанские караваны с хлебом не приходили - обиделись купчики, что я им халяву поломал.
На радостях от решения проблем, я открыл ему "из свитка Иезекиили". В смысле: инфу о предстоящем голоде в Новгороде. Софрон меня послушал, да мало. Состорожничал. Можно было втрое взять, да испужался: "не по обычаю хлеб в такую даль санями гнать".