Тем временем Живчик из Мурома перебрался в Рязань и потребовал к себе своих бояр. Скородум оказался в Пронске "городовым боярином". В городах (крепостях) он не понимал ничего, но кому-то нужно присматривать. Чтобы ров чистили, прясла да башни подновляли.
Муромские бояричи, после репрессий Живчика в Рязани, пользовались успехом у местных боярышень. Точнее: у их родителей и братьев. Сидеть в вотчинах, в опале никому неохота. А женишок, глядишь, и подскажет князю, поспособствует получить "хлебное место". Скородум выпендривался на местном "рынке невест" и продолжал шутить. Вскоре и здесь свахи стали его обходить.
"Ну у вас и шутки. Все взрослые и все глупые".
В Пронск поставили нового батюшку - выгнанного мною из Мурома Елизария. Грек был сперва полон злобы. Но поняв, что ни епископ, ни князь его защищать не будут, охолонул. Видя успехи мои в делах торговых (через Пронск идёт основная часть местной торговли со Степью) стал говорить уважительно. Не от отношений дружеских, как сложилось у меня с Ионой Муромским, а из опасения вновь попасть под каток большой и непонятной силы "Зверя Лютого".
Скородум, не смотря на свои вечные шалости, а, может, благодаря им - шутки над окружающими требуют наблюдательности, такое отношение заметил.
Доводилось ему и Николаем встречаться, и при разговорах с Софроном присутствовать. Пересекался с Алу, заметил особенное отношение половцев из орды старого Боняка к Всеволжским.
Ссоры между людьми русскими и половецкими - явление постоянное. Разделённые языками, верой, обычаями соседи всегда находят повод для свары. При том, что с обоих сторон есть и побратимы, и родственники. Калауз, например, выгнанный как-то Боголюбским, бежал к половцам, у самого Боголюбского кыпчаки служат, вместе с суздальскими, рязанскими и муромскими в походы ходят.
Одновременно весьма распространена "исконно-посконная" взаимная неприязнь. Русские не любят "поганых", степняки презирают "землеедов".
По счастью, оба владетеля - и Боняк, и Живчик - воевать не горели. Не кидались с саблями на всякий крик "наших бьют", пытались найти виноватых. Ежели свои - наказывали нещадно. Что вызывало ярую злобу в окружениях попавших под "воздаяние" удальцов. В духе: "Боняк - слил!", или: "Живчик - продался!".
Поток всяких непоняток быстро мелел. На той стороне сидел Алу, отсюда появлялся Николай, строя нашу торговую сеть. Они были хорошо знакомы по пребыванию годами в моей свите, они верили мне и, потому - друг другу. А им доверяли оба владетеля этих мест.
Ни Боняк, ни Живчик от меня не зависели. Но хан Боняк любил своего младшенького, а Живчик дружески относился ко мне и побаивался Боголюбского.
Так, на чисто человеческих, "душевных" отношениях построились отношения "межгосударственные".
Правители - люди. И действия их определяются суждениями человеческими. Вовсе не компьютерный "поиск экстремума гладкой функции симплекс-методом".
"Мирность границы" многое меняла. Чтобы уловить возникающие возможности нужно было думать. Чуть скорее остальных. Сидеть достаточно высоко. Обладать кое-какими ресурсами. Иметь склонность к авантюрам.
У Скородума были эти свойства.
В начале осени прошлого года, в очередной визит Софрона в Пронск, Скородум, оставшись в общем пиру на минуточку с ним с глазу на глаз, вдруг похвастал:
-- Жениться надумал.
Софрон, несколько уже "принявший на грудь", не нашёлся что ответить, кроме умно-стандартного:
-- Эт хорошо. Жизнь семейная господом благословляемая, "и станут муж и жена одно". Совет вам, да любовь, да детишек по-более. Невеста-то хороша?
-- Хороша. Сто тыщ пудов жита возьмёшь?
Софрон аж подавился. Посмотрел с испугом на тоже выпившего "жениха", вспомнил его... репутацию. Но, будучи купцом-профессионалом, ответил автоматом:
-- И почём же?
-- Да как у всех - две векшицы. Вывоз твой.
-- А брать где?
-- А у Погорелого леса.
"Погорелый лес" - урочище по левому берегу Прони ниже Пронска вёрст за полста. Эта речка, Проня, течёт к Пронску с запада, после городка поворачивает к югу, делает петлю и, повернув на север, устремляется к Оке. В этой петле и есть "Погорелый лес".
Софрон решил, что Скородум над ним потешается:
-- Опять шутки шутишь, боярин? Там же нет ничего. Даже лес - и тот погорелый.
-- Ага. Нет. Будет. За невестой дают приданое. Тыщу десятин тамошней земли.
Фуфло. Обман. Шутник шутки шутит. Глупые. За русской невестой в эту эпоху не дают земель. Обычно...
***
Предыстория такова: в 1146 году князь Андрей, ещё не Боголюбский, со старшим братом Ростиславом (Торцом) выбили из Рязани тогдашнего князя Ростислава, папу Глеба (Калауза). Битый князь бежал в степь к половцам. Потом вернулся и выгнал суздальцев из города. Не угомонился и через несколько лет был снова бит. В 1153 году Юрий Долгорукий поставил Андрея в Рязань князем.
Это уже не набег, предполагалось укоренение. Боголюбский, пользуясь правом князя, давал боярство и вотчины пришедшим с ним людям. Но через год Калауз с папочкой снова привели половцев к Рязани. Так, что Андрей "бежал из города в одном сапоге".