Уникум.
Впрочем, у меня все такие. Не в смысле жён - в уникальности.
Сын от первой жены сбежал и сгинул, вторая жена уже третьего нянчит. Дочка единственная, Любава... О-ох... Погибла. Из-за меня.
В Передуновке я заставил его выучиться грамоте. И вылечил висевшую плетью правую руку. Ну, как вылечил? - Совет дал. Подсмотренный в каком-то кино советского периода. Бей больной рукой в стенку. И будет хорошо. Он и бил. Зубами скрипел, потом холодным покрывался, но каждое утро колотил.
Помогло. Это он сделал - не я. Но он думает, что я чудо сотворил.
Привычку бить он сохранил. Давеча мы с ним на Кудыкиной горе заспорили с толпой новеньких - мужичков костромских. Дерзкие ребята, наглые, своевольные. Что им не скажи - всё поперёк. Языкастые. Но не рубить же их! Разговор шёл на скотном дворе, тон уже такой... повышенный. Рядом бычок стоял. Занервничал, начал цепь дёргать, звенеть.
Потаня и сорвался:
-- Ещё и ты тут звякать будешь!
И хлоп быка кулаком в лоб. Тот постоял чуток и... умер. Костромские посмотрели и... замолчали. Дальше они уже бегом бежали куда пошлют. Новосёлы-неуки. Местные-то знают, раздражать Потаню не рискуют. Помнят былину от сплетника нашего, "сказочника" Хотена:
-- А вот вышел раз Потаня-богатырь во чисто поле. Да понаехал на него поганский хан. Глянул богатырь по-орлиному, рыкнул по-звериному, стукнул по-богатырскому. Тут поганому и конец пришёл.
Это когда в Пердуновке Потаня Аннушку за себя брал, а Чарджи, "интимно знакомый" с молодой, на свадьбе перебрал и к ней под платье полез.
Так что, когда он меня левой клешнёй "за пельку" цапнул, а правую разворачивать начал... Я так сильно удивился...! Крайняя (или уже последняя?) степень недоумения оказалась заметна. Он охолонул и... расплакался.
-- Сними меня с приказных голов! Не могу я! Не знаю я этого!
Мне что - открыть ему "маленькую тайну"?! Что я, факеншит, знаю ещё меньше?! Что я за плугом никогда в жизни не ходил? Как связано количество листьев на стебле и устойчивость к заморозкам, только здесь узнал?
-- Снять дело не хитрое. Что тебя с голов. Что голову с тебя. Одно непонятно: кто дело делать будет? Аннушка тебе трёх деток родила? Твоих прокормим. А остальных? Ты у Манефы давно в приюте был? Ты сходи, полюбуйся. Нет хлеба - им всем смерть. Не твоим - ихним, ничейным, Манефиным. Меньшой-то твой как, переворачиваться уже? Сидит? Шустрый малыш, скоро ползать начнёт - только лови. А Манефины, может, и поползут. Только пойти не сподобятся. Перемрут.
Потаня сидел понурив голову, вытирал сопли, всхлипывал.
Так нельзя, нельзя мужика сытостью его детей попрекать. Но у меня нет людей. Я могу десятками выгонять "на арыки" здешних мастеров, кожемяк или скорняков, но найти замену "мастеру по менеджменту в сельском хозяйстве"... можно. Потом.
Сбрось темп, Ваня. Молодёжь подрастёт, наберётся ума-разума... Когда-нибудь. Спокойнее надо, тишее, благостнее, с молитвой истовой. Глядишь, и явит Господь Бог милость свою, накормит страждущих:
"И велел народу возлечь на траву и, взяв пять хлебов и две рыбы, воззрел на небо, благословил и, преломив, дал хлебы ученикам, а ученики народу.
И ели все и насытились; и набрали оставшихся кусков двенадцать коробов полных; а евших было около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей".
Молодец Назаретянин! Эффективно решил возникшую задачу. Только у меня задача другая. На "Святой Руси" не пять тысяч, а восемь миллионов. Правда, включая женщин и детей. Размерность - на три порядка. Требует иных инструментов, "божье чудо" типа "Насыщение множества народа" - не годится. Не хочу ёрничать типа:
-- А не развяжется ли пупок у сына божьего при таких размерах жрала?
Просто он решал свою задачу, у меня - своя.
Вопли Потани не были безосновательной истерикой: переход к пшенице в варианте "по правильному", выглядел для местных как катастрофа.
Катастрофа называется: "глубина вспашки".
Коллеги, открываю секрет. Если вы вздумаете пугать аборигенов словами типа: фосген, тринитротолуол, ядрёна бомба... - посмеются и плюнут. Но скажите им:
-- Покажь глубень в бороздень
половина побледнеет, задрожит и разбежится. Оставшиеся полезут в драку.
Связка прямая: глубина вспашки - урожай - еда - жизнь.
"- Решили пахать не менее трех с половиной вершков глуби, а это как? Меряй сам!
Давыдов нагнулся, сунул пальцы в мягкую и липкую борозду. От днища ее до дернистого верха было не больше полутора-двух вершков глубины.
- Это пахота? Это земле чесотка, а не пахота! Я его ишо утром хотел побить за такую старанию. Пройди по всем ланам - и скрозь у него такая глубь!
...
- Ты что же это... так пашешь? - ощеряя щербатый рот, тихо спросил Давыдов.
- А вам как бы хотелось? Восемь вершков гнать? - Атаманчуков злобно сощурился...
...
Вечером, как только вся бригада собралась у стана, Давыдов сказал: