Пока сеют "с руки" - получается "квадрат". Типа. "Где густо - где густо" - русская народная, именно про посев. Вводя сев сеялками, рядками... Только прибавка только от "правильной" рядности больше всего здешнего урожая!
"Принятая ширина междурядий зерновых 15 см сложилась исторически и соответствует возможностям сеялок с двухдисковыми сошниками, а не биологическими требованиями растений. Размещение сошников в два и более рядов улучшает эти показатели".
"Сложилось исторически" - про меня. Как сложу, так и будет.
В августе 1167, после ухода "Саксонского каравана", после запуска "Тифозной Мэри", я сбежал на "лёгкий труд" - на "Поднятие целины". О плугах говорят - "вздыбливают". Вот этим мы и занялись.
"Не-бороздённые" быки и волы, неумелые погонщики, рассыпающиеся на ходу или натирающие шеи ярмы (как правильно во множественном?), впервые в жизни видящие резьбовое соединение плугари, постоянно теряющие гаечные ключи и от этого пугающиеся чуть не до самоубийства...
"Стимул" - древнеримскую палку, которой тычат быков в задницу - пришлось сделать самому и показать.
Красота! У меня там - кризис на кризисе, проблемы горящие, чьи-то беды, заботы, переживания... А тут простая тяжёлая работа. Впёрся и никаких мыслей. Глупых и лишних.
Я подобное в Пердуновке проходил. На своём первом покосе. Впёрся и в аут. В аутизм.
Упряжка в восемь быков очень медленная и неповоротливая. А парой целину не взять. Для одной лошади норма - полдесятины в день. Для быков, по логике и по английским агрономам 13 в. - треть.
Но меня манили трудовые подвиги "товарища Давыдова".
***
После долгих споров остановились на следующей суточной норме вспашки: твердой земли на плуг - 0,60 гектара, мягкой - 0,75.
...
- Дюже норма не по силам! Быки не тянут, - сказал Аким Бесхлебнов.
- Не под силу? Быкам? Чепуха! А почему же быкам Майданникова под силу? Я остаюсь в вашей бригаде, беру быков Атаманчукова и покажу вам на живом примере, что можно за день вспахать один га и даже один с четвертью...
На западной окраине неба тускло просвечивали звезды, молодой согнутый сагайдаком месяц золотой насечкой красовался на сизо-стальной кольчуге неба. Давыдов умывался, черпая воду из пруда, а Кондрат стоял около и, досадливо покусывая кончик желтоватого уса, говорил:
- За день десятину с гаком - это много делов... Загнул ты вчерась через край, товарищ Давыдов! Как бы нам с тобой не опростоволоситься...
- Все в наших руках, все наше! Чего ты боишься, чудак? - бодрил его Давыдов, а про себя думал: "Умру на пашне, а сделаю! Ночью при фонаре буду пахать, а вспашу десятину с четвертью, иначе нельзя. Позор всему рабочему классу"...
Под скрип колесен плугов Кондрат объяснял Давыдову простые, десятилетиями складывавшиеся основы пахоты на быках.
- Лучшим плугом считаем мы сакковский. Вот хучь бы аксайский взять, слов нет - плуг, а до сакковского ему далеко! Нету в нем такого настрою. Мы порешили пахать так: отбиваем каждому свою клетку, и бузуй на ней... Каждая клетка у нас - десятина: сто шестьдесят сажен - долевой дан и пятнадцать - поперечный.
- А почему поперечный лан не пашется? - глядя на обчин пахотной клетки, спросил Давыдов.
- А это вот зачем: кончаешь ты долевую борозду и на выгоне завертаешь быков, так? Ежели круто их поворачивать, так им шеи побьешь ермами, и - готов бык, негож пахать! Потому вдоль пробороздишь, а потом вывернешь плуг и гонишь пятнадцать сажен порожнем. Трактор - он круто повернулся, ажник колеса у него под перед заходют, и опять пошел рвать обратным следом, а трех-четырех пар быков разве повернешь? Это им надо как в строю, на одной левой ноге крутиться, чтоб без огреха на повороте запахать! Через это и больших клеток бычиной пахоте нельзя делать! Трактору, чем ни длиньше гон, тем спокойней, а с быками пробуровлю я сто шестьдесят длининку, а потом ить плуг-то у меня по поперечному лану порожня идет, на ползунке...
Кондрат наладил плуг Давыдова, переставил на подъемной подушке крюк, установил глубину в три с половиной вершка и, незаметно перейдя в обращении на "ты", на ходу объяснил:
- Тронемся пахать, и ты будешь видать: ежели быкам будет тяжко, то подкрутишь оборота на полтора вот эту штуку. Называется она у нас бочонком; видишь, он на разводной цепи, а борозденная цепь - глухая. Крутнешь ты бочонок, и лемех трошки избочится, пойдет на укос и будет брать шириной уж не все свои восемь дюймов, а в шесть, и быкам будет легше. Ну, трогаем! Цоб, лысый! Цоб!.. Не щади живота, товарищ Давыдов!
Погоныч Давыдова, молодой парнишка, щелкнул арапником, и головные быки дружно взяли упор. Давыдов с некоторым волнением положил руки на чапиги, пошел за плугом, глядя, как, разрезанный череслом, лезет из-под лемеха по глянцевитому отвалу черный сальный пласт земли, валится, поворачиваясь набок, как сонная рыбина.
В конце лана на выгоне Майданников подбежал к Давыдову, указал:
- Клади плуг налево, чтобы он на ползунке шел, а чтобы тебе отвал не чистить, вот так делай, гляди! - Он налег на правую чапигу, поставил плуг "на перо", и пласт земли, косо и туго проехавшись по отвалу, словно слизал плотно притертую, налипшую на отвале грязь.