Он сидел и молча смотрел, как я быстро уничтожаю съестные припасы и разглагольствую о тишине и походах по росистой траве. Пришлось согласиться для его же блага взять его завтра с собой, если он не проспит, тогда у него тоже появится хороший аппетит и настроение, и он не будет с нахмуренной сосредоточенностью молча пялиться на меня, а что-нибудь расскажет, чтобы и мне было интересно.
Глава 8. Зараза Непослушная
Он об этом, наверное, вспомнил, когда мы возвращались из клиники. Потому что Фрэнк спросил меня, знаю ли я из-за чего возникла вражда между ним и Сидом.
– Из-за спорных территорий, – ответила я.
– Это не совсем так. Рыжая. Первый раз мы подрались из-за тебя. Мне к тому времени исполнилось девять лет. Помню, как я забрался высоко на дерево и с неослабевающим интересом обозревал окрестности из подаренного мне отличного бинокля. Наведя его на верхнюю точку южной дороги, я увидел сначала рыжий одуванчик кудряшек с блестящими пуговицами глаз на чумазом лице, а потом все остальное в голубом комбинезоне. Девчонка была на удивление мала, но бойко топала по середине дороги; было видно, что это ей нравится. Однако чем дольше я смотрел на это чудо, тем меньше оно мне нравилось: Рыжая была одна и, похоже, не знала, что скоростные дороги прокладываются не для гуляний. К счастью, южная в тот момент оказалась пустынной, но не возникало сомнений, что долго это не продлится.
Я свалился вниз и рванул, что было сил; когда выскочил на дорогу, заорал, чтобы она сошла с нее, но девчонка как будто не слышала. Продолжая орать и размахивать руками, я помчался к ней.
Подхватить девчонку и отскочить, я успел, когда совсем рядом пронеслась первая машина, обдав нас горячим воздухом, смешивающимся с тем, что с трудом вырывалось из моих разодранных легких.
До меня не сразу дошло, почему девчонкино лицо вдруг сморщилось, а ее пальчики отталкивают мои руки, оказалось, те слишком сильно сдавили ее. Я осторожно поставил свою рыжую находку и повалился на траву. Девчонка уселась рядом.
Оторвав широкий лист лопуха, она принялась с комическим усердием обмахивать меня. Благодаря ее стараниям мне вскоре значительно полегчало.
– Где твоя мама, чудо? – спросил я, усаживаясь.
– Сам чудо!
– А кто же ты?
– Залаза Непослушная! – протараторила девчонка.
– Кто-кто?
– Говою тебе: За-ла-за!
– Понятно. Ну так где твоя мама, Зараза?
– Нету.
– А все-таки она где-то есть, ищет сейчас свою Заразу и убивается, пока та разгуливает по дорогам, где иногда машины проносятся.
– Она тама! – Зараза указала на небо.
– Умерла?
– Нет, ее бозинька плиблал.
– Кто же за тобой присматривает?
– Блатик, он пливязет мою ногу длинной велевкой, а сам иглает, иглает с ддузками.
– А ты?
– Я тозе иглаю.
– Привязанная?
– Ага, меня нельзя не пливязывать! – похвалилась Зараза.
– Почему?
– Я гулять убегу.
– А ты не убегай.
– Сказес тозе, я зе хитлющая как челт: нозницы вона сплятала, отлезала велевку и збезала гулять.
– Нагулялась?
Зараза отрицательно покачала головой и потребовала:
– Хочу молозного!
– Я бы и сам сейчас не отказался. Идем, Зараза, поищем мороженого и заодно твоего братика балбеса.
Мы пошли, но Зараза скоро устала, уселась на землю и объявила, что своими ногами дальше не пойдет, пришлось посадить ее себе на плечи.
Ходили мы весь оставшийся день, и, кажется, ни она, ни я не заметили, как он внезапно быстро закончился.
Уже зажглись фонари, когда Зараза делала последние круги на карусельном тигре. Она наотрез отказывалась слезать, но я ей посулил гору шоколада, если она согласится. Мы направились ко мне домой, потому что не отыскали ее брата. Он сам нас нашел.
Сид выхватил тебя из моих рук, ты уже крепко спала, передал своему пацану и врезал левой.Я, разумеется, ответил. Когда нас разняли, он пригрозил, что оторвет мне башку, если еще раз увидит. С тех пор я был вынужден доказывать, что не из пугливых и бываю там, где захочу.
– А почему не сказал, что спас меня?
– Он не спросил, предпочел сразу перейти к делу. Я его понимал, он пробегал весь день в напрасных поисках, отчаялся, у парня не хватило слов, на его месте я бы поступил точно так же. Я бы лишь ни при каких обстоятельствах не стал бы привязывать тебя, даже ради финала в Северо-Западной лиге.
– Тебе легко говорить, Сид был один, отец на работе, он только потом женился на мачехе. Меня очень часто не на кого было оставить. И все-таки зря ты не рассказал Сиду. Вы бы с ним подружились.
– Вряд ли, Сид разбил мой бинокль. Этого я ему при всем желании не мог простить.
– Вот так всегда: все великие войны случаются из-за глупых пустяков и недоразумений-
– Тогда это, знаешь ли, были не пустяки, но, впрочем, может быть ты и права. Должен признаться, до встречи с твоим братцем я думал уговорить родителей оставить тебя у нас, был уверен, что они согласятся, они мало в чем мне отказывали, и потом, хоть ты и была Зараза Непослушная, но я никогда не видел более занятной маленькой девчонки, которую каждый был бы рад получить в полную собственность.
– И я бы сделалась твоей сестрой?!
– Да, мне всегда хотелось иметь кого-нибудь помладше.
– И жила бы в твоем Большом Доме, из которого ты меня недавно так подло вытурил?!
– Конечно.
– О, Фрэнк! Когда-то ты был прекрасным, добрым мальчиком, тобою можно было гордиться, правда, потом ты изменился не в лучшую сторону, но все равно – спасибо, раз ты спас меня!
– Пожалуйста. А не кажется ли вам, леди, что это несчастье случилось с бедным мальчиком благодаря вам?
– Как это?
– А ты подумай: если бы ты не стащила ножницы, я бы не увидел рыжую девчонку и не спас ее, не отправился бы за мороженым и не встретил Сида, не подрался бы и бинокль был бы цел, а с ним бы уцелел прекрасный мальчик!
– По твоим словам выходит, что я, правда, виновата.
– Да, что есть, то есть. И коль мы установили и неопровержимо доказали сей прискорбный факт, то я вправе потребовать кое-какую компенсацию от вас, леди.
– Можешь конечно, но на многое не рассчитывай, с нас взятки-то гладки. Мы уже давно не платим по векселям, объявив о банкротстве.
– Неужели?
– Именно! Это было широко оглашено среди разных народов и достигло отдаленных пределов.
– Тех, где я скитался, не достигло, так что придется тебе вознаградить пострадавшего по твоей вине добровольным поцелуем.
– А…а мы уже приехали. Я расплачусь потом, как-нибудь при случае.
– О кей, пожалуй, за пару поцелуев я согласен предоставить тебе отсрочку.
Глава 9. Высокая драма
Когда мы приехали, в доме уже кто-то был, Фрэнк сказал, что это Говард. Я спросила, не спустит ли он меня с лестницы? Фрэнк ответил, что очень может быть, у него служат хорошо вышколенные слуги, которые не забывают выполнять его распоряжения; мне лучше держаться к нему поближе, в случае чего он отменит свой предыдущий | приказ.
Чтобы наглядно продемонстрировать Говарду, что я нынче у Фрэнка в фаворе и меня не нужно спускать с лестницы, я уцепилась за рукав Фрэнка, пока мы ходили по дому, Фрэнк мне его показывал.
Ты часто сюда приезжаешь? – спросила я, устраиваясь на подоконнике музыкального салона.
– Как когда.
– С женой?
– Нет, она не знает о существовании этого дома.
– Значит, здесь ты ее обманываешь со своими девицами?
– Скажем так: не только здесь.
– Зря она за тебя вышла, она могла бы найти кого-нибудь более достойного. Она мне понравилась.
– Она и мне нравится, не исключено, я люблю ее.
– Любишь и заводишь девиц?