Власти и население Фуцзядяна отнеслись к этому наплевательски, пока чума стала неконтролируемой. Халатность китайских властей дошла до того, что они освободили преступников из переполненной тюрьмы, даже тогда, когда там обнаружили больного легочной чумой. Сами жители запросто заселялись в зараженные дома и пускали к себе семьи заболевших. Вмешательство же, забеспокоившихся русских медиков, китайские власти решительно пресекали. Но когда 11 ноября в чумный барак Харбина, поступил первый больной фельдшер Ромусов, работавший в фуцзядянской чумной больнице, медики решительно взялись за дело. Только было уже поздно. Рабочих в районе Главных мастерских КВЖД и пригородных поселках Модягоу и Чинхэ, вовсю косила чума, а после стали находить больных и трупы в кварталах торговой части города и Пристани. Контроль над легочной чумой был утрачен, и эпидемия разгулялась вовсю.
В Петербурге, куда полетели доклады о катастрофическом положении дел в Харбине, вызывало раздражение отсутствие всяких противоэпидемических мероприятий со стороны китайских властей Фуцзядяна. Министр иностранных дел вступил в дипломатические переговоры с китайским правительством «на предмет организации и отправки в Китай специальной научной экспедиции из врачей и специалистов для изучения на месте очагов чумной заразы в Китае». Приамурскому же генерал-губернатору было разрешено установить оцепление у берега Амура на 50 верст от Благовещенска вверх и вниз, с учреждением в городе врачебно-пропускного пункта. Был запрещен въезд в Россию китайцев без предварительной обсервации на станциях Маньчжурия и Пограничная. До прекращения чумы в Маньчжурии, был запрещен въезд и в Приамурскую область рабочих китайцев. Для усиления харбинского врачебного персонала из Санкт-Петербурга выехали 12 командированных врачей, среди коих и была Лиза Верховенцева. И вот теперь чума настигла ее, как и многих других борцов против стремительного наступления смертельного мора. «Но препарат Эрлиха «606», - вдруг подумалось Лизе, укаченной ходом пролетки. - Неужели не поможет?» Химиотерапию впервые применяли при легочной чуме, и на нее была хоть какая-то, пусть призрачная, но надежда.
Наконец пролетка остановилась у искомого адреса. С виду длинный барак казался заброшенным и производил жалкое зрелище убогого жилья с вынесенными окнами и разобранной местами крышей. У двери, косо висевшей на одной петле, свалена куча слежавшегося тряпья. С пролетки ступив на изрытую землю с замершими в рытвинах помоями, - город не имел ни канализации, ни водопровода, ни упорядоченного ассенизационного дела, ни хороших мостовых, - Владлен Григорьевич брезгливо поморщился:
- Как можно здесь вообще находиться? Тут впору крысам выживать. Что-то вы, Лизонька, совсем раскисли, - обернулся он к ней и подал руку, чтобы помочь сойти с пролетки. – А велю-ка я Гу Яну отвезти вас обратно к гостинице.
- Уже все равно, - пробормотала Лиза, почувствовав как Владлен Григорьевич придержал руку, чтобы не дать ей спуститься, но она, хоть и с трудом все, же выбиралась из экипажа с его неохотной помощью.
Владлен Григорьевич, доктор бывалый, не мог не заметить состояние своей подопечной. Ее по-русалочьи густые волосы выбились из узла, небрежно собранного на затылке, и длинными прядями висели вдоль бледного лица. В это утро у Лизы просто не было сил заплести их в косу. Полные губы потрескались от обметавшего их жара и покрылись сухими чешуйкам. Глаза лихорадочно блестели как при высокой температуре и, он видел, что ее одолевала слабость. Это были уже до скрежета зубовного знакомые симптомы, но Владлен Григорьевич не мог этого принять. Он устал терять своих учеников, товарищей и коллег. Он не сможет отвезти Лизу в обсервацию, хотя должен сделать это. С ним ей пройти через все это будет легче, но вот ему… Сколько прекрасных, умных, талантливых товарищей он схоронил, где взять сил, чтобы не сломаться? Потому-то с самого утра, как увидел едва стоящую на ногах Лизу, настроение его полетело к черту.
- И почему это Берг со своим Летучим не разобрал сей чумной рассадник, когда это входит в его прямые обязанности? Ведь на ночлежку пятьдесят три уже как неделю как составлен акт по сносу, - ворчал он.