— Простите меня, — сказала позади Тафа Рика Даунстар. Он посмотрел на нее через плечо и отступил в сторону. — Это экземпляр той твари, о которой вы только что говорили? — ухмыляясь, спросила Рика, выходя в коридор. Левой рукой она прижимала к груди кошку, а правой гладила ее. Это был могучий кот с длинным серым мехом и надменными желтыми глазами; он, должно быть, весил фунтов двадцать, но Рика держала его так легко, как будто это был маленький котенок. — А что, по-вашему, Таф должен был сделать со своим старым Машрумом? — спросила она; кот в это время начал мурлыкать.
— Меня оцарапала другая, черно-белая, — объяснила Целиза Ваан, — но эта тоже такая же злобная. Посмотрите на мое лицо! Видите, что она наделала! Я едва дышу, и у меня все время сыпь; и каждый раз, когда я пытаюсь хоть немного поспать, я просыпаюсь от того, что одна из этих бестий прыгает мне на грудь. Вчера у меня оставался маленький кусочек от обеда, и я лишь на мгновение положила его; когда я вернулась, черно-белая сбросила мою тарелку и катала мой кусок в грязи, как будто это игрушка! От этих бестий ничего невозможно спрятать. Я потеряла два моих карандаша для светописи и мое самое красивое розовое кольцо. А теперь еще и ЭТО; это НАПАДЕНИЕ! Невыносимо. Я вынуждена требовать, чтобы их срочно заперли в грузовом отсеке. СРОЧНО, слышите?
— После вашей речи я совсем оглох, — сказал Хэвиланд Таф. — Если ваша собственность, отсутствие которой вы обнаружили, не найдется до конца путешествия, мне доставит большое удовольствие возместить вам ущерб. Ваше требование в отношении Машрума и Хэвока я вынужден с выражением глубокого сожаления отклонить.
— Но я пассажир этого издевательства над именем космического корабля!
— вскричала Целиза Ваан.
— Вы хотите оскорбить мою интеллигентность, как только что сделали с моим слухом? — осведомился Таф. — Ваш статус пассажира здесь очевиден, госпожа, и нет никакой необходимости указывать мне на это. И все же позвольте обратить ваше внимание на то, что этот маленький корабль, который вы так вольно обложили такими отвратительными словами — мой дом и пропитание, в то время как вы, бесспорно, пассажир на нем и должны радоваться известным привилегиям и условиям, которые, само собой, не могут быть такими обширными, как у Машрума и Хэвока, так как это место, так сказать, их постоянное место жительства. Я не имею обыкновения брать пассажиров на борт «Рога изобилия отборных товаров по низким ценам». Как вы должны были заметить, имеющиеся помещения едва ли можно назвать достаточными даже для моих собственных нужд. К сожалению, в последнее время у меня был целый ряд недоразумений, и факты не позволяют отрицать, что моя обеспеченность жизненно необходимым приближалась к опасному уровню, когда Кай Невис обратился ко мне с этим предложением. Я сделал все возможное, чтобы сделать сносным ваше пребывание на борту этого корабля, и даже освободил жилой отсек для ваших нужд и разбил свой скудный лагерь в рубке.
Несмотря на нужду, я все же дошел теперь до того, что сожалею о безрассудном импульсе альтруизма, который заставил меня принять эти условия; особенно если учесть тот факт, что полученной от вас платы едва хватило для приобретения достаточного количества горючего и провианта для этого путешествия и уплаты налога за посадку на ШанДи. Вы извлекли плохую выгоду из моей критической ситуации, как я опасаюсь. И все же я человек, который держит слово. Я сделаю все возможное, чтобы доставить вас в ваше мистическое место назначения. Однако, на время путешествия я вынужден просить вас потерпеть Машрума и Хэвока; точно так же, как я терплю вас.
— Ну, что касается меня, то я терпеть не буду, — объявила Целиза Ваан.
— В этом я не сомневаюсь ни в малейшей степени, — ответил Хэвиланд Таф.
— Я не стану больше мириться с подобным положением, — сказала антрополог. — Нет никаких причин нам ютиться всем вместе, как солдатам в казарме. Снаружи корабль выглядит чуть ли не в два раза больше. — Она неуклюжей рукой указала на дверь. — Что за этой дверью? — осведомилась она.
— Грузовые и складские помещения, — хладнокровно ответил Таф. — Их всего шестнадцать и, разумеется, даже наименьшее из них чуть ли не вдвое больше моей бедной квартиры.
— Ага! — сказала Целиза. — А есть ли у нас на борту груз?
— Шестнадцатое отделение заполнено пластиковыми репродукциями куглийских масок, которые мне, к несчастью, не удалось продать на ШанДеллоре. Из-за того, что я сел прямо у грузового входа Ноя Уокерфуса, который сбил мои цены и украл надежду даже на малейшую прибыль. В двенадцатом отделении я разместил предметы моего личного обихода, различное оборудование, накопленное и наворованное. Остальные отделения совершенно пусты, мадам.
— Отлично! — сказала Целиза Ваан. — В таком случае мы превратим маленькие отсеки в личные комнаты для каждого из нас. Думаю, переставить кровати будет не очень трудно.
— Это самое простое дело на свете, — ответил Хэвиланд Таф.
— Ну так и сделайте это! — скомандовала Целиза Ваан.
— Как пожелаете, — сказал Таф. — Хотите взять скафандр?
— Что?
Рика Даунстар ухмыльнулась.
— Грузовые помещения не относятся к системе жизнеобеспечения корабля,
— сказала она. Там нет воздуха. Нет обогрева. И даже гравитации.
— Вам как раз подойдет, — бросил Кай Невис.
— Верно, — согласился Хэвиланд Таф.
День и ночь на борту звездного корабля ничего не значат — но древние ритмы человеческого тела постоянно заявляют о своих правах, и техника вынуждена учитывать это. Поэтому «Рог изобилия», как и все корабли, кроме гигантских военных и линейных кораблей транскорпораций, на которых работают в три смены, имеют свое время сна — время темноты и тишины. Рика Даунстар поднялась со своей походной кровати и по своей многолетней привычке проверила игольник. Целиза Ваан громко храпела через нос; Джефри Лион крутился и ворочался, выигрывая во сне битвы; Кай Невис был в своих снах облечен властью и богатством. Кибертех тоже спал, хотя в его случае это был более глубокий сон. Чтобы избежать скуки путешествия, Анитта улегся на походную кровать, подключил себя к корабельному компьютеру и отключился. Его киберполовина по монитору наблюдала за человеческой половиной. Дыхание его было медленным, как сползание ледника, и очень равномерным, температура тела сильно понизилась, а потребление энергии упало почти до нуля; но серебристые сенсоры без век, служившие ему глазами, казалось, время от времени слегка двигались, следя за невидимыми видениями.
Рика Даунстар тихо вышла из каюты.
Наверху, в рубке одиноко сидел Хэвиланд Таф. На его коленях лежал огромный серый кот, а большие бледные руки порхали над клавиатурой компьютера. Хэвок — черно-белая кошка поменьше — играла у его ног, хватая лапами карандаш для светописи и швыряя его по полу туда-сюда. Таф не мог слышать, как вошла Рика; никто не мог слышать, как она двигается, если она сама этого не хотела.
— Вы все еще на ногах, — сказала она от двери и прислонилась к косяку.
Кресло Тафа повернулось, и он раздраженно посмотрел на нее.
— Необыкновенно замечательная дедукция, — сказал он. — Вот я сижу перед вами, деятельный, прилежный и занятый нуждами моего корабля. И на основе скудных показаний ваших глаз и ушей вы делаете скачок к логическому выводу, что я еще не сплю. Сила вашего ума вызывает уважение.
Рика Даунстар пересекла комнату и растянулась на походной кровати Тафа, которая, очевидно, не использовалась со времени последнего периода сна. — Я тоже не сплю, — сказала она с улыбкой.
— Я не могу поверить, — ответил Таф.
— Спокойно верьте, — сказала Рика. — Я мало сплю, Таф. Два-три часа за ночь. В моей профессии это очень удобно.
— Несомненно, — согласился Таф.
— Но на борту корабля есть отрицательный аспект. Мне скучно, Таф.
— Может быть, вы хотите сыграть?