– Обратно в аптеку.
– Будем ждать доктора Парретта?
Я покачал головой.
– На это нет времени. Кроме того, я уверен, что охранники и его не впустят. Нет, мы просто сделаем там кое-что.
– «Кое-что» – это что? – спросила Салли.
– Фейерверки, – сказал я.
И ещё одну вещь. Ту, которую я обещал Тому никогда больше не делать.
Глава 29
Я поставил на стол три банки. Одна из них была наполнена чёрными кусками, похожими на осколки камня. Вторая – комковатым жёлтым порошком. В третьей лежали колючие белые кристаллы, напоминающие обычную соль.
Древесный уголь, сера и селитра. Однажды они спасли мне жизнь.
– Измельчи древесный уголь и селитру, – велел я Салли, снимая с полки три ступки и три пестика. – Потом смешай все ингредиенты. Одна часть древесного угля, одна часть серы, пять частей селитры. Когда закончишь, не тряси горшок и не ставь его близко к огню.
– Ладно, – сказала она.
– А потом сделай фейерверк. – Я показал ей, как его изготовить, используя в качестве образца свою домашнюю курильницу. – Возьми кусок пергамента и сверни, чтобы получилась трубка. Снизу замотай и привяжи несколько дюймов пушечного фитиля, а внутрь на дюйм насыпь пороха. Потом смешай в равных пропорциях порох, муку и вот это.
Я пододвинул к Салли две банки. В одной лежала порошкообразная соль – квасцы.
– От этого пламя станет зелёным, – сказал я. – А вот от этого будет вонять.
Вторая банка была наполнена жёлтым крестоцветом. Раздавленный, он смердел как гнилое мясо в жаркий день.
– Не переусердствуй с порохом, – предупредил я. – Мы ведь не хотим никого поджечь или устроить в доме пожар. Всё, что нам нужно, – это яркий свет, громкий взрыв и противный запах.
– А ты что собираешься делать? – спросила Салли.
– Ну… ещё кое-что, – отозвался я. – Лучше тебе не знать. Запомни одно: ни в коем случае не входи в мастерскую. Что бы ты ни услышала.
Салли заметно нервничала. И хорошо. Я этого и хотел. То, что мы делали, было не вполне безопасно.
Я взял Бриджит и пошёл в мастерскую. Я планировал запереть птицу наверху, чтобы она не пострадала.
– Это займёт несколько часов, – сказал я Салли. – Не волнуйся. Со мной всё будет хорошо.
Не знаю, кого я на самом деле пытался убедить.
Честно признаться, я жутко трусил. Я использовал «Огонь Архангела» всего лишь раз. Я выжил – как не трудно догадаться, – но мне было невероятно страшно. А ведь тогда я имел при себе рецепт мастера Бенедикта. Теперь у меня его не было.
Изначально я оставил рецепт в секретной лаборатории учителя под особняком Мортимеров. Затем, четыре недели спустя, когда все поверили, что рецепт уничтожен, я забрал его, отнёс к Исааку и попросил спрятать в подземном хранилище. Исаак сказал, что положил его в одну из своих книг, но не уточнил, в какую именно. Так что теперь даже я не знал, где находится этот рецепт.
И тому была очень веская причина.
«Огонь Архангела» никогда не предназначался для смертных. Слишком уж велика была его разрушительная сила. Во время охоты за этой тайной многие погибли. А некоторых убил сам огонь.
Я дал слово Тому, что никогда больше не стану его делать. И пообещал то же самое себе. Но теперь передо мной стоял выбор. Я мог оставить Тома в лапах Мельхиора. Я мог убить людей Мельхиора, пытаясь проникнуть в дом. Или же я мог нарушить своё обещание.
Что ж, я быстро принял решение.
Изготовить «Огонь Архангела»? Это не так-то легко. В тот первый раз, когда я сделал его, я перечитывал рецепт снова и снова, пока он не отпечатался у меня в памяти. Но с тех пор минуло несколько месяцев, и я больше не думал о нём. Я не был уверен, что смогу вспомнить теперь.
Я закрыл глаза, представляя себе секретную лабораторию, аппаратуру, рецепт рядом со мной. Запах пергамента. Чернила. Ровный почерк моего учителя.
Вот оно.
Наполнить мерный стакан азотной кислотой. Поставить стакан в ванночку со льдом. С величайшей осторожностью влить разогретое купоросное масло. Подкладывать в ванночку лёд почти до полного охлаждения. Маленькими каплями влить сироп из оливкового масла и глёта. Тщательно перемешивать в течение… в течение…
О нет. Давай же, Кристофер. Пожалуйста. Ты столько раз его читал!
Тщательно перемешивать в течение… часа?
Нет. Не настолько долго – я был уверен. Полчаса. Перемешивать полчаса. Верно? Я не мог вспомнить. У меня свело живот. Сердце колотилось. Внутренности свернулись в тугой комок. Мне стало трудно дышать.