Я не могу вспомнить! Что делать?! О мастер Бенедикт, что мне делать?
И он ответил.
Я видел его лицо и добрый взгляд.
«Успокойся, Кристофер, – сказал учитель. – Ответ спрятан в твоей памяти. Как его там найти?»
Это было просто.
«Надо уйти с дороги, – сказал я. – И позволить разуму самому отыскать его для меня».
«Каким же образом ты это сделаешь?»
«Переключусь. Займусь чем-нибудь ещё. Буду решать другую задачу».
«И хочу заметить, мой мальчик, задач у тебя сейчас немало».
Я задумался. Мне нужно было сделать сладкий сироп из оливкового масла и глёта. Ладно. Возможно, сперва стоит заняться именно этим? Я подготовил оборудование и взял с полок ингредиенты. Разум бунтовал, пытаясь заставить меня думать о рецепте «Огня Архангела».
«Кристофер…»
«Простите, учитель».
Я вернулся к работе. У меня оставалось не так уж много оливкового масла: Том постоянно использовал его для готовки. Зато было предостаточно глёта – красновато-оранжевого порошка. Я смешал их, нагрел и капнул вязкой жидкостью на тарелку. Капля за каплей ударялись по металлической поверхности. И возникли слова, словно эхо этих ударов. Четверть. Часа.
Я вскочил. Табурет, опрокинувшись, упал на пол.
Тщательно перемешивать в течение четверти часа. Поместить в воду. Смесь осядет на дно. Взять осадок и маленькими каплями добавить его к соде. Повторить три раза. Конечный продукт будет выглядеть как оливковое масло. И не следует забывать об опилках.
Я стиснул ладони и прижал руки ко лбу.
«Спасибо вам, учитель».
Я открыл дверь в лавку. За окнами стояла темень – уже наступила ночь. Салли, свернувшаяся калачиком в кресле у камина, оторвала взгляд от книги. На столе лежали четыре фейерверка, каждый с торчащим пушечным фитилём на три дюйма длиннее предыдущего. И все четыре были прикреплены к «пусковым установкам» – деревянным палкам.
Я обозрел их.
– Они прекрасны.
Довольная Салли улыбнулась. Но улыбка померкла, когда Салли увидела вещицу, которую я держал в руке.
– Это оно и есть?
«Оно» выглядело как небольшой цилиндр из промасленного пергамента длиной три дюйма и толщиной в дюйм. С одного конца тоже свисал кусок фитиля.
– Поверь мне, – сказал я. – Этого более чем достаточно.
– Оно похоже на свечу.
– Но это вовсе не свеча.
Скоро Салли сама всё увидит.
Глава 30
Ждать – нелёгкое дело.
Мы с Салли притаились в узком тёмном проулке, соединявшем улицу Тома с переулком за его домом.
Салли прижимала к груди четыре фейерверка. Я держал «Огонь Архангела»; промасленный пергамент прилипал к пальцам. У каждого из нас был небольшой фонарь с колпачком, но ни я, ни Салли пока их не зажгли.
В шести домах от нас Кривозуб стоял, привалившись к входной двери пекарни. Его напарник шагал взад-впёред по задней улочке, тихо насвистывая, чтобы прогнать скуку. Мы сидели на корточках за углом. Я страшно нервничал, но усилием воли заставил себя не шевелиться. Нас не должны были заметить.
Итак, мы ждали. Город утих, и единственным звуком был раздававшийся в отдалении колокол телеги мертвецов. Потом часы пробили десять, и эхо колокольного звона разнеслось по пустынным улицам.
Салли подтолкнула меня. Я выглянул из-за угла. Прибыла новая охрана. Коренастый широкоплечий мужчина занял место Кривозуба. Его напарник отправился к задней двери, чтобы сменить второго стражника. Они обменялись несколькими фразами и разошлись.
Пора.
Я вынул из пояса трут и кремень и зажёг фонарь Салли.
– Помоги мне с лестницей.
Мы по-тихому взяли её на соседней улице, когда тамошний охранник отлучился за выпивкой. Украденную лестницу мы прислонили к боковой стене ближайшего к нам дома. К сожалению, она доставала только до окна третьего этажа. Я попытался добраться до крыши. Верхняя ступенька оказалась на пять футов ниже того места, куда мне нужно было залезть.
Два дня назад я предлагал Тому забраться на крышу моей аптеки, используя стропила. Теперь же, когда я действительно попытался это сделать, выяснилось, что мне следует извиниться перед Томом: идея и впрямь была ужасная.
Тем не менее я начал подниматься. Салли придерживала лестницу. Балансируя на последней ступеньке, я потянулся, чтобы ухватиться за полукруглое бревно, выступавшее из стены дома. Лестница скрипнула и покачнулась. Я замер.