Видимо, патроны в столе остались от этих солдат. Возможно, и мутантов расстреляли они же. Артём пролистал несколько страниц, заполненных медицинскими терминами.
Восьмое сентября. Город окончательно потерян, живых людей не осталось, все умерли, увезены в лагеря, либо находятся у нас. Новых поступлений пока нет, всего числится четыреста тридцать пациентов и двадцать два медика. Ещё остались военные, те, кого не достала (или пока не достала) болезнь. Толстый и Тонкий по-прежнему при мне.
Дальше начались записи, которые и были интересны Артёму. Профессор, перелопатив гору материала, сделал вывод, что болезнь меняет генетический код человека. Иногда изменения смертельны, в других случаях всё проходит не так однозначно.
Из множества типов мутаций, которые мне удалось наблюдать, наиболее интересными являются мутации типа Е и Н. Первый случай мы разрабатывали сами, благо, есть временной лаг, развиваются они медленно. Симптомами являются головные боли, боли в костях, характерные пятна на коже. Сама кожа, спустя две недели после появления болей, начинает грубеть и теряет нервные окончания, при этом наблюдается повышенный тонус мышц, человеческая психика сохраняется долго, но первые приступы агрессии наблюдаются и на ранних сроках. Один такой пациент был переведён мной в изолятор, где его держали связанным. Пока он мог говорить, жаловался на боли и чувство голода, регулярно пытался укусить медика, к счастью, те были предупреждены. Его обильно кормили белковой пищей, недостатка в питании нет, военные пригнали несколько грузовиков с консервами. Наличие пищи ускоряет изменения организма, недостаток, соответственно, замедляет, но остановить их невозможно.
У Артёма по коже бегали мурашки. Сейчас ему описывали процесс превращения заражённого человека в зубастого мутанта.
Кожа приобрела серый оттенок и огрубела до состояния рога. На поздних этапах выпали зубы, при этом из дёсен стали проклёвываться новые. Череп меняется стремительно, замеры производить трудно, пациент продолжает кусаться, но даже визуально можно оценить деформацию затылка и челюстей. С большим трудом сделали КТ мозга. Картина ужасна. Большинство отделов, отвечающих за сознательную деятельность атрофированы, но для зверя мозг неплохой, думаю, соображает на уровне обезьяны, с поправкой, что обезьяны в массе своей мирные, здесь же наблюдается немотивированная агрессия, на зависящая от насыщения.
Артём больше ничего не пропускал, наконец-то наткнувшись на интересную тему. Врач прервался и снова описал условия существования.
Двадцать пятое сентября. Большая часть военных эвакуировалась, где-то на Урале создают большой центр, для эвакуации выживших, разработки вакцины и, куда же без этого, восстановления мира после эпидемии. Сейчас уже понятно, что мир прежним не будет, потери населения, по моим подсчётам, перевалили за семьдесят процентов. Из лагерей беженцев приходят неутешительные известия.
Сегодня были отмечены несколько подземных толчков, разрушений нет, но меня это беспокоит. По радио сообщают, что подобное происходит по всей стране и за её пределами. С Землёй что-то происходит, но что именно, понять сложно. Пишут о цунами в Приморье, жертв немного, но только потому, что и людей почти не осталось.
Это ещё что за хрень? Так подумал Артём и снова погрузился в чтение.
Тридцатое сентября. Большая часть военных уже эвакуирована, несколько патрулей на машинах ещё объезжают пустой город, но смысл этого занятия от меня ускользает. Подопытный с мутацией типа Е убит. Я сам взял на себя смелость, ввёл смертельную дозу транквилизатора. Инъекция его не убила, пришлось укол повторить, а после этого Тонкий просто расстрелял его из автомата. Объект демонстрировал потрясающую живучесть. Проблема в том, что пациентов с подобными симптомами более двадцати. Часть уже подошла к опасной черте, за которой человек перестаёт быть человеком, некоторых пришлось связывать, чтобы не навредили себе и окружающим. Решение вопроса можно отложить, но не более, чем на неделю. Вывозить их некуда, запирать негде.