Глава двенадцатая
Пробуждение принесло боль, тошноту и озноб. Он лежал вниз лицом на одеяле. Второе одеяло было на нём. Рядом в его плечо упиралось что-то тёплое и мягкое. С трудом разлепил глаза. Попробовал что-нибудь сказать, но из пересохшего рта вырвались только хрипы.
- Чего? – раздался над ухом тихий женский голос.
Женщина? Откуда? Он слегка напряг мозг, заставляя память выдать ответ. Точно. Это Зоя, он её спас, они ехали, остановились в лесу, а тут медведь.
- Пить… - выдал он с трудом, на этот возглас ушли последние силы, голова снова упала.
- Вот вода, - через несколько секунд девушка поставила перед ним железную кружку, - только не знаю, как ты пить будешь.
Собравшись с силами, он слегка приподнялся и повернулся на бок. Спина отозвалась новой болью, в глазах потемнело, но он остался в сознании. Хотел взять кружку, но руки слушались плохо. Зоя пришла на помощь, приставила край кружки к пересохшим губам и слегка наклонила. Прохладная вода полилась в рот, проглотить сразу он не смог, подержал немного, давая впитаться в слизистую. Дальше пошло лучше, кружку он выпил минуты за две. Полегчало, но боль никуда не ушла.
- Долго я пролежал?
- Больше суток, - отозвалась Зоя. – Позавчера вечером с медведем боролся, сегодня утро второго дня.
- Как обстановка? – спросил он, пытаясь вытянуть шею и посмотреть наружу из кузова.
- Никого нет, стрелять не пришлось. Правда, я костёр большой жгла, там, внизу, звери могли испугаться.
- Зачем?
- Хотела медведя спалить, мы тут ещё неизвестно сколько проторчим, разделать его я не смогла, слишком тяжёлый и воняет жутко. А падаль под боком нежелательна, ещё кто-то прийти может, да и нам приятного мало.
- Сгорел?
Девушка покачала головой.
- Наполовину, но костёр ещё тлеет, если дров подкинуть, догорит. Устала я брёвна таскать, да и за тобой присмотр нужен.
Видно было, что снаружи что-то слабо дымит, а в воздухе висит смрад горелого мяса. Артём прислушался к своим ощущениям. Голова работает, хоть и с перебоями, а вот остальное под вопросом. Слабость ужасная, боль в спине, а хуже всего то, что его ощутимо трясёт. Погода летняя, солнце светит, тепло, а он словно в холодильнике. И вряд ли это просто реакция на травму.
- Что с ранами?
- На рассвете сегодня размотала и промыла. Швы на месте, зашила криво, но, извини, я не хирург. С виду раны чистые, но кожа вокруг красная, и краснота эта ползёт дальше. И температура у тебя, я не измеряла, но явно за тридцать восемь.
- Заражение, - констатировал Артём.
- Наверно, да. Но я не доктор, чем лечить, не знаю.
- Антибиотиками, там, в ящике.
- Не разбираюсь я, - жалобно сказала она, - есть там таблетки и ампулы, а для чего они - непонятно. Я сама не болела никогда, кроме аспирина лекарств не знаю.
Порывшись в ящике с лекарствами, Артём добыл нужный препарат, непослушными пальцами выковырял таблетку и сунул её в рот. Запил водой уже из бутылки. Попробовал заснуть. Не получилось, мешало неудобное положение, долго пытался устроиться так, чтобы не тревожить раны. В итоге скорчился в позе эмбриона на боку, обнимая скомканное одеяло. Зоя набросила сверху ещё одно.
Антибиотики должны были помочь, вот только мгновенно они не действуют. Озноб усиливался, его трясло так, что от конвульсий машина раскачивалась. Наброшенные одеяла не помогали. Ближе к вечеру, когда он уже метался в бреду, почувствовал рядом тело. Зоя в попытке согреть его, разделась до нижнего белья и залезла под одеяло. Радоваться бы, но не до того. Странное ощущение, его трясёт от холода, потому что поднялась температура, она его греет, а на самом деле оттягивает часть тепла. Надо сказать, что и в самом деле немного полегчало. Потом он снова дотянулся до ящика и, вытряхнув на ладони горсть разных анальгетиков, проглотил все, может, получится сбить температуру.
Он снова впал в забытье, а очнулся затемно. Он был один, Зоя находилась снаружи и, судя по яркому свету, не оставляла попыток кремировать несчастного медведя. Сознание было мутным, но телу, вроде бы, стало легче. Температура упала до нормальной, на что тело отреагировало обильным потом. Снова хотелось пить, но теперь он уже сам дотянулся до пластиковой бутылки и начал жадно хлебать, как раненая лошадь на водопое. Вспомнив, проглотил ещё одну таблетку.
Жажда ушла, её место занял голод. Это уже был хороший признак, если сейчас начать полноценно питаться, раны заживут за пару недель. Мяса бы, он согласен на консервированное.