К вечеру третьего дня все амулеты были готовы. Тогда же к дому заявилась одна из девиц Арамьера. Хану встретил ее на пороге.
– К мастеру нельзя, – буркнул он. – У него сейчас уже есть одна.
На лице девушки – рыжей, полной, с заплетенными в две косы кудрями – отобразилась смесь из разочарования, страха и возмущения. Кажется, ее звали Нэни. А может, и нет. Хану давно уже бросил попытки запомнить всех любовниц учителя. Собравшись с мыслями, она манерно поджала губы и приказала:
– Уйди с дороги! У меня срочное дело!
Такой тон в общении с ним девицы приобретали, наслушавшись, как с ним говорит Арамьер. Наверняка, эта Нэни или не Нэни не удосужилась подумать, что у Хану нет причин вести себя с очередной толстой крестьянкой так же, как и с учителем. Ничего не сказав, он закрыл дверь. Отойти он не успел – понятное дело, девушка постучалась опять. Хану открыл ей снова, выждав несколько минут, чтобы она присмирела. Рыжая к тому времени уже перестала стучать и тихо рыдала, вытирая слезы и сопли широким рукавом.
– Нельзя к нему, я же сказал, – хмуро повторил Хану. – Чего тебе?
– Мне… очень надо поговорить… очень… – отозвалась девица сквозь всхлипывания.
– Он занят. Утром приходи.
– Не могу… надо… прямо сейчас…
Хану равнодушно хмыкнул. Развернувшись, он подошел к ближайшей ко входу полке. Из стопки приготовленных специально для такого случая лоскутов он взял один, осторожно, чтобы не просыпать, открыл наполненную зеленоватым порошком банку. Разложив тряпку рядом, он не торопясь насыпал на нее пять щепоток порошка, завязал ее и вернулся к девушке.
– Держи, – сунул он ей узелок. – Растворишь в воде и выпьешь. Дней десять кровь будет идти, потом в порядок придешь.
Рыжая настороженно оглядела сверток. На ее круглом лице медленно появлялось осознание.
– Нет, мне не это надо…
Хану вздохнул – тяжело и протяжно. Такая сцена повторялась не в первый раз, и почти всегда Арамьер отправлял его разбираться вместо себя. Сам чародей утверждал, что не любит скандалы и пустые споры. Его ученик их тоже не любил, но выбора не было.
– Ну, можешь не пить. Но мастер тебе все равно ничего другого не предложит.
– Да не беременна я! – выпалила девица.
– Нет? – сдержанно удивился Хану. – А зачем пришла?
– У нас беда случилась! Пожалуйста, пропусти меня! Мне очень, очень надо!
Снова вздохнув, Хану буркнул «Жди», закрыл дверь и направился в кабинет к учителю. Постучав два раза и так и не дождавшись разрешения, он все-таки заглянул внутрь. Арамьер валялся на диване в обнимку с белобрысой грудастой девицей. На полу недалеко от них лежала опрокинутая бутылка. Остатки вина из нее вылились и уже успели впитаться в доски – опять придется оттирать.
– Нахер приперся? – сонно спросил он, протирая глаза. Похоже, что ученик разбудил его своим стуком. – Ну-ка пшел отсюда!
– Мастер, к вам девушка. Говорит, что ей надо с вами поговорить, и не беременная.
– А на кой она?.. А… Шли ее к демонам, я же сплю!
– Говорит, что срочно.
– Очень срочно? – маг приподнялся, не глядя пытаясь нащупать скомканную на полу одежду. – А, теперь не засну из-за тебя, идиота! Ладно уж, пусть идет.
Кивнув, Хану вышел, прикрыв за собой дверь. Пропустив рыжую к Арамьеру, он занялся тем же, что делал до ее прихода – продолжил чистить многочисленные склянки для зелий. Чародей говорил с пришедшей около получаса. Сначала со стороны кабинета даже слышались возмущенные девичьи вопли – должно быть, возмущалась белобрысая, – но скоро разговор пошел тише. Хану не прислушивался – разборки учителя с очередной любовницей его не интересовали.
Через полчаса Арамьер пришел к нему сам.
– Хану, – начал чародей, задумчиво разглядывая выстроившиеся в ряд чистые склянки. – Будь добр, сходи на рынок. Мне нужна жертва для ритуала, так что купи там какую-нибудь свинью, или курицу… Что угодно, в общем, лишь бы оно могло орать, вырываться и исходить кровью.
Хану быстро покосился в окно – солнце за ним уже клонилось к закату.
– Мастер, я не успею, – неуверенно возразил он. – На рынке, н-наверное, уже никого нет.
– Ну разумеется, я знаю это, мой предусмотрительный ученик. Заночуй там, купишь курицу утром, после обеда вернешься сюда. Держи.