Невысоко подбросив на ладони звякающий мешочек, Арамьер бросил его Хану. Тот, от неожиданности едва не выронив склянку, успел поймать кошелек. Поставив сосуд в ряд недомытых, он осторожно потянул завязки и заглянул внутрь. Там, среди горсти мелочи, лежали два серебряных. Этих денег с лихвой должно было хватить не только на курицу и ночевку под крышей, но и на хороший ужин. Неожиданная щедрость шла вразрез с обычным арамьеровским «С деньгами любой дурак купит, ты без денег попробуй». Хану поднял голову.
– М-мастер, что-то с-случилось?
Арамьер раздраженно дернул щекой.
– Случилось, случилось. И мне понадобилась жертва. Так что дуй в Эрган и не теряй мое время.
– Д-да, мастер.
С опаской оглядев кошель, будто тот мог вот-вот взорваться, Хану сунул его в карман и направился к выходу. У двери он обернулся. Чародей глядел ему в спину с досадой и, похоже, размышлял о чем-то. Еще раз спросить, что произошло, Хану не успел – заметив его взгляд, Арамьер взял со стола одну из склянок и запустил ему в голову.
– Живей!
Хану успел пригнуться, и стекло за его спиной со звоном разлетелось на осколки.
– Да, мастер! – выпалил он, прежде чем скрыться за дверью.
Что бы ни приключилось у учителя, в ночевке в городе был один существенный плюс – там Хану сможет целую ночь посвятить изучению гримуара, не отвлекаясь на незапланированные поручения. Кроме того, ему и самому нужно было в Эрган, отдать амулеты принцессе. Поэтому, не задавая больше вопросов, Хану быстро собрался, прихватив гримуар, и вышел.
Добрался в город он уже затемно. Внутрь его пропустили без лишних вопросов. Хану сразу же направился к замку – если повезет, там ему позволят переночевать и поесть, а значит, он сможет оставить часть денег себе. Ночь выдалась пасмурной и темной. Прохожих, по случаю позднего времени, было немного, но во многих домах все еще горел свет. Недалеко от замка Хану окликнули.
– Господин маг! Подождите!
Он остановился, оборачиваясь. К нему, придерживая многочисленные длинные юбки, бежала девчонка – худенькая и маленькая, с густо усыпанным веснушками лицом. Каштановые волосы, небрежно собранные в косу, растрепались, дешевое платье из некрашеной ткани выглядело старым и потрепанным.
– Господин Хану! Пожалуйста, помогите! – выдохнула она, подбегая.
Хану узнал ее – подавальщица из таверны, где его часто кормили бесплатно. В темноте было сложно разглядеть ее лицо, но все-таки было видно, что нос и веки распухли. Голос звучал глухо, будто его обладательница не так давно долго ревела.
– Чего? – хмуро поинтересовался Хану.
Горожане не первый раз обращались к нему за помощью. Иногда некоторые из них – то ли самые смелые, то ли те, что пожадней – просили его о разного рода магических услугах. Хотели, наверное, сэкономить, обращаясь не к Арамьеру, а к его ученику. Хану всякий раз отказывался – не столько из принципа, сколько из-за того, что о настоящих занятиях магией имел весьма смутные представления. Впрочем, люди все равно продолжали пытаться.
– Господин Хану! У нас беда случилась! Мама чумой заболела, и сестра моя тоже! Помогите, пожалуйста!
– Ч-чумой? – хрипло переспросил Хану.
Горло разом сдавило от волнения. Девушка быстро кивнула.
– Да, господин Хану! С утра в лихорадке, недавно вот кровью кашлять начали, сестра все бежать куда-то пытается… Пожалуйста, помогите! Вы ведь можете! Мы вам заплатим, я деньги давно откладывала…
Хану сглотнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение.
– А… еще кто-то б-болен? – спросил он. – Соседи?
– Болен, господин Хану, – подтвердила девушка. – Дядька-сосед в лихорадке со вчера, а напарница моя весь день как шальная была, так мы только под вечер поняли, что заболела. А дед…
Девчонка перечисляла еще кого-то. Имен Хану не разбирал, все свои силы отправив на то, чтобы справиться с дрожью в руках и не показать испуга. В том, что он мог оплошать с заклинанием, особенно – с первым в своей жизни, он не сомневался. Немного успокаивала только мысль о том, что Арамьер не поручит ему ритуал, в котором есть хоть маленький шанс ошибиться. Но вот ведь – ошибся, и цена этой ошибки не взорвавшийся котел или сдохшая подопытная крыса, а целый город зачумленных. Страшно подумать, что сделает королевская семья, когда узнает об этом – они, если верить Эскер, потратили на услуги чародея большую часть казны. Еще страшнее подумать, что сделает Арамьер. Хуже всего было от мысли, что, раз не помог ритуал, амулет тоже может оказаться бесполезным, а значит и он, Хану, скоро сляжет с лихорадкой и будет блевать кровью, пока не умрет где-нибудь под забором. Никто, в особенности учитель, ему не поможет, и абсолютно заслуженно – после такой ошибки надеяться на снисхождение не приходилось.