– Ну, есть немного, – равнодушно согласился чародей.
– При этом были уверены, что, даже если меня не убьют, я все равно умру от чумы?
Со скучающим видом Арамьер уставился на свои ногти.
– Да, да… У тебя поинтереснее вопросы есть, или мне попросить дам вернуться?
Хану вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие. Сердце бешено колотилось, будто хотело проломить ребра, разорвать кожу, вывалиться прямиком на стол и дергаться там кровавым комком, собирая пыль и растекшиеся чернила. Учитель с самого начала не давал никаких обещаний. Глупо было злиться на него за это. Никто не виноват в том, что Хану надеялся, будто чародей испытывает к нему хоть толику привязанности – никто, кроме самого Хану, конечно.
– И вы вот так просто во всем признаетесь? – произнес он. Собственный голос прозвучал хрипло.
Арамьер взглянул на него насмешливо, склонив голову набок.
– А что ты сделаешь? – весело поинтересовался он.
Хану сжал зубы. Отодвинувшись от стола вместе с креслом, Арамьер неторопливо поднялся и, оперевшись рукой на спинку, начал неспешно перечислять:
– Хоть ты и выучил несколько простейших заклинаний, но в магии мне не ровня, так что убить не сможешь. Расскажешь кому-нибудь про Эрган… ну, и что с того? Даже если тебе поверят, я все равно слишком нужен принцу. В худшем случае, станет относиться ко мне чуть более настороженно. Если подумать, мне это только на руку. Будешь устраивать мелкие пакости? Ну… пару досадных моментов мне это, может, и доставит, но вряд ли – силенок на что-то серьезное у тебя не хватит.
Хану молчал. Учитель был прав слишком во многом – Хану не ровня ему, и вряд ли станет даже через несколько лет. А если он попытается рассказать кому-то про то, что Изельвар и Арамьер одно лицо, придется заодно добавить, что Хану отчасти виноват в гибели Эргана. Не сложно догадаться, для кого последствия будут хуже.
Впрочем, один вариант мастер не озвучил – тот, где Хану мог увести у него заказы. Возможно, потому, что Арамьер действительно был гораздо могущественнее и считал, что рано или поздно ученик оплошает, отчего королевская семья снова обратится к Изельвару, который, конечно, потребует двойную плату. Или – этого тоже нельзя было исключать после того, как стало ясно, чему Хану обязан обладанием гримуаром – в принципе не допускал мысли о том, что кто-то может обскакать его хоть в чем-то. И, если это действительно так, стоило умолчать об этом.
Выпрямившись, Арамьер неспешно прошелся по комнате, наступая на цветные блики от витражей. Хану наблюдал за ним молча, скрестив руки. Переведя на него взгляд, чародей дружелюбно ухмыльнулся.
– Ну-ну, не злись, – миролюбиво хмыкнул он. – Знаешь, что? Возвращайся лучше ко мне в ученики!
Хану ошалело моргнул. Чародей, остановившись напротив, смотрел на него почти по-доброму. Сглотнув, Хану отстранено напомнил:
– Штаны.
Арамьер раздраженно поморщился, но спорить не стал, поднял штаны с кресла и неторопливо натянул их. Хану, воспользовавшись паузой, усиленно пытался понять, что происходит. Мастер смотрел на него прямо и, похоже, для разнообразия даже не издевался, а говорил серьезно.
– Соглашайся, – благодушно поторопил чародей. – Ты же все равно за этим сюда пришел.
– Зачем вам это? – выдавил Хану хрипло.
Арамьер со вздохом закатил глаза.
– Зачем, зачем… Затем, что бесит меня эта мартышка криворукая! Нихрена не успевает, ничего толком не может! А ты парень умный, с делами справлялся, сюда сумел добраться, вон, даже несколько заклинаний освоил…
Хану сжал и разжал кулаки, чтобы успокоиться. Пару недель назад он, наверное, убил бы ради подобной похвалы от мастера. То, что учитель вслух признал его заслуги, казалось невероятным, как происходящее в пьяном сне. И Хану, кажется, действительно хотелось согласиться. Остаться здесь послушным псом, выслуживаться дальше, ловя подачки от хозяина, не думать, заботясь оградить себя от королевских интриг, и уж, конечно, не пытаться соперничать с Арамьером. Он ведь и сам понимал, что шансов у него мало.
Хану моргнул, прогоняя подступившее наваждение. Следы от кнута зажили несколько дней назад, но сейчас, кажется, заболели снова. Темнота и дымный чад пыточной в замке, запах паленой плоти, крики горящих заживо людей, бегство по лесу… Вряд ли он смог бы забыть все это. А если бы и смог – наверняка только для того, чтобы попасть в новую ловушку учителя. Пусть не сразу, а через несколько лет – разница была не такой уж большой. А даже если мастер вдруг решит быть честным и больше не подставлять ученика, учеба все равно не сулила ничего хорошего. Пусть шанс стать и остаться придворным чародеем мал, но это все же лучше, чем снова выполнять идиотские задания Арамьера.