Друзья оказались в окружении множества морских свинок всех разновидностей и мастей. Рыжие, черные, белые, черные с белым, рыжие с черным, длинношерстные, короткошерстные, с умильными мордочками и не очень, они содержались здесь в качестве резерва для каких-нибудь опытов. У некоторых было ампутировано по одной лапке, а у иных и больше. Таким образом было подтверждено отсутствие у морских свинок способности к адаптации — зверьки не меняли характера своих движений, продолжая вести себя так, словно им по-прежнему исправно служили все четыре лапки.
Здесь Надоеда, по обыкновению живо обшарив всю комнату, наконец-то остановился в самом дальнем углу и жадно припал носом к щели под дверью. Оказалось, что это не очередная распашная дверь. Это была самая обычная тяжелая дверь, выкрашенная в зеленый цвет, плотно закрытая и наглухо запертая.
— Чую дождь, — объявил Надоеда. — Влажную грязь, листья в сточной канаве… Понюхай, Рауф!
Тот немедленно опустил нос. Какое-то время оба сосредоточенно внюхивались в запах дождя, деловито моросившего снаружи. Рауф попробовал сдвинуть дверь, но та не поддалась.
— Не получится, — сказал Надоеда. — Это дверь почтальона. Паренька, который приносит бумажки… Не бери в голову, — добавил он, поскольку Рауф молчал, явно не понимая, о чем речь. — Мы вычистили миску до последнего кусочка, вот и все.
— В смысле, нет выхода? А как насчет подраться с этим, как его… почтальоном?
— Когда ты загоняешь кошку на дерево, она лезет вверх, пока ветки не начинают гнуться. А потом что? Только повиснуть на облачке и думать, как быть дальше. Давай, а я рядом повисну… — Словно в поисках уверенности, Надоеда задрал ногу у двери, побрызгал немного, потом уселся, ежась на сыром сквозняке. Снаружи сквозь щель проникали тонкие струйки тумана. — Холодно, — пожаловался он. — У меня лапки мерзнут.
— Горит, — сказал вдруг Рауф.
— Что?
— Там что-то горит. Золой пахнет. Пошли, там должно быть теплее.
И в самом деле, откуда-то явственно тянуло жаром. Не сильно, но вполне ощутимо. Тепло шло с противоположной стороны отсека, из-за клеток с морскими свинками, наставленных посередине. Повернув голову туда, куда смотрел Рауф, Надоеда не только учуял угли и золу, но и увидел в скудном свете порхающие пылинки. Их несло вверх воздушным потоком, который был явно теплее воздуха в комнате. Вслед за Рауфом терьер обошел нагромождение клеток и увидел, что большой пес уже обнюхивает квадратную железную дверцу, вставленную в кирпичную кладку и выступавшую из стены над самой его головой. Дверца была слегка приоткрыта. Запрокинув голову, Надоеда смог рассмотреть уходившие вверх стены довольно обширной железной пещеры. О ее размерах можно было судить по теплому сквозняку, увлекавшему частицы золы, и по легкому звяканью и потрескиванию, гулко отдававшимся от металлических стен.
— Что это такое? — спросил Рауф. Шерсть у него стояла дыбом, словно он собирался сражаться.
— Это не животное, так что можешь спрятать клыки, — сказал Надоеда. — Просто какая-то дверца… Не откроешь ее пошире?
Рауф хотел привычно толкнуть створку, но Надоеда остановил его.
— Нет, так ты ее только захлопнешь. Нужно сунуть туда нос или лапу… Дай покажу!
Поднявшись на задние лапы, он положил передние на выступавшую часть кладки, просунул мордочку в щель и резко повернул вбок, отодвигая железную створку. Правда, что-то заставило его тотчас отпрянуть и ощетиниться почти так же, как Рауф несколько мгновений назад. Оба пса прижались к полу у ближнего ряда клеток, напряженно глядя в открывшийся проем.
— Что это такое? — повторил Рауф. — Там что-то горело. Что-то мертвое… кости… шерсть… смерть…
— Существа, — сказал Надоеда. — Какие-то существа. Те же, что в клетках, только мертвые и сгоревшие. Запах тот же самый, просто горелый. Наверно, это белые халаты кого-то сожгли. Ну да, так и есть, — добавил он, подумав. — Со мной тоже так было. Они сожгли мою голову. И человек-пахнущий-табаком все время жжет ту штуку, которую держит во рту. А здесь они просто сжигают животных…
— Зачем?
— Не говори глупостей. — Надоеда медленно приблизился к раскрытой дверце. — Смотри-ка, там еще тепло. Вот ведь как. Мертвые существа — но не холодные. Горячие кости, горячие кости… Сунуть, что ли, туда голову? — И он снова поднялся на задние лапки, заглядывая в квадратное устье железной пещеры.
Потом у него неожиданно вырвался взвизг возбуждения.