— Ну правильно, — ответил терьер. — Валяй, иди покусай полицейского. И почтальона, и вообще всех. Ну почему тебе непременно нужно все испортить? Так не годится, Рауф!
— Та мусорка… — вздохнул большой пес. — Там было столько еды! Вся в бумажных обертках, как та, что человек-пахнущий-табаком нам приносил…
— Ну и залез бы туда, да еще крышкой сверху накрылся. И на что мне понадобилось тебя из клетки выпускать? Послушай, с людьми надо правильно обращаться, если хочешь, чтобы они… Постой, он же не попал в тебя камнем?
— Промахнулся. Иначе я бы его живьем проглотил. Говорю тебе, я…
— Ох, эта проволочная сетка у меня в голове! — внезапно заскулил Надоеда. — Я ослеп! Ослеп! — И он рухнул прямо на дорогу, после чего принялся царапать и тереть лапами свою голову, жутковато дергавшуюся из стороны в сторону, словно терьер был заводной игрушкой, а не живым псом. — Эти мухи, проклятые мухи, они меня скоро съедят! Дорога черная с белым, и грузовик приближается, он приближается, Рауф!..
Большой пес, прижавшийся к садовой ограде, беспомощно наблюдал за тем, как Надоеда поднялся, медленно проковылял через дорогу и снова свалился. Рауф хотел было последовать за приятелем, но тут послышался шум подъезжавшего автомобиля. Когда машина приблизилась, он отступил обратно в ворота.
Автомобиль затормозил и остановился. Водитель остался внутри, а пассажир вышел наружу. Это был молодой человек в горных ботинках, синем вязаном свитере, куртке-анораке и желтой шерстяной шапочке. Он стоял возле кабины и смотрел на фокстерьера, лежавшего на дороге.
— Вот бедолага, — проговорил он наконец. — Смотри, Джек, его, похоже, машина сбила!
— Нет, не машина, — отозвался водитель. — Его, верно, к ветеринару водили. Повязку на голове видишь? Небось живет у кого-нибудь здесь по соседству. Выбрался погулять, а силенок не рассчитал.
Молодой человек подошел вплотную к Надоеде. Тот лежал на боку, закрыв глаза и не двигаясь. Человек наклонился и, что-то успокаивающе и ласково бормоча, поднес руку к собачьему носу. Надоеда приоткрыл глаза, обнюхал костяшки пальцев и слабо шевельнул хвостом.
— Джек, на нем зеленый ошейник, но ничего не написано, кроме какого-то номера. Малыш совсем плох, значит, издалека не мог прибежать. Давай-ка уберем его с дороги, положим пока на заднее сиденье, а я потом порасспрошу соседей. Уж кто-нибудь да подскажет, чей он.
С этими словами молодой человек поднял фокстерьера на руки. Не медля ни секунды, Рауф рванулся через дорогу и стремительно прыгнул, метя зубами в горло незнакомца. Водитель успел закричать, предостерегая товарища, и тот, уронив Надоеду, весьма вовремя вскинул левую руку. Зубы Рауфа сомкнулись на рукаве анорака немного ниже локтя. Молодой человек, шатаясь, отпрянул, а водитель выскочил из машины и принялся лупить Рауфа по голове увесистыми шоферскими крагами. Надоеда, свалившийся на дорогу, с визгом вскочил и успел удрать ярдов на двадцать, прежде чем Рауф, разжав наконец челюсти, бросился следом. Водитель принялся заворачивать пострадавшему рукав, одновременно разыскивая в кармане йодный прижигающий карандаш.
— Говорил я тебе, Надоеда! Говорил! Нечего воображать, будто тебе все известно о людях! А ведь я тебя предупреждал…
— Это были правильные люди. Это хозяева. Просто моя голова… все в огне, я ничего не видел…
— Это были белые халаты! Неужели ты не понял? Они хотели тебя увезти, хотели вернуть… Надоеда, ты вообще-то в порядке?
— Я… я думаю… я думаю, да. — Терьер сел и с сомнением огляделся. — Я бы так хотел, чтобы мышка вернулась! А то без нее я совсем не знаю, что делать…
— Тут у дороги есть еще другие дома, — произнес Рауф. — Видишь их? По крайней мере, люди их не убрали. Может, не успели пока. Пошли туда? Тебе, наверно, лучше будет среди домов…
— Тот кернтерьер… Класкер… он ведь, знаешь ли, умер, — сказал Надоеда. — Я видел, как человек-пахнущий-табаком вчера вечером вытаскивал его тело из клетки. Помнится, Класкер этак прилег… прямо как я сейчас…
— Когда это он успел помереть?
— Тебя там не было, когда это произошло. Он, кажется, умер вчера после обеда, пока ты плавал в железной воде.
— А что я сейчас неправильно сделал?
— Ты не должен рыться в мусорках, даже если из них пахнет вкуснее некуда. Ну, по крайней мере, если хозяева смотрят. Они почему-то сердятся из-за этого. Если ты хочешь получить от человека еду, для начала нужно с ним подружиться. После этого, если повезет, он тебе что-нибудь даст. Правда, мне с моим хозяином этого не требовалось. Он и так меня вовремя кормил. И в те времена я точно знал, где нахожусь. В те времена я… да что толку теперь вспоминать! Я просто объясняю тебе, как надо себя вести, чтобы не швырялись камнями. Человека надо обрабатывать до еды, а не после. Вот доберемся до тех домов, и я все тебе покажу.