После этого мистер Пауэлл запустил в воду посох. Сделав поправку на искажение в толще воды, он ловко (сказывалась практика) подцепил крюком ошейник дворняги и стал поднимать ее к поверхности. Но не дотащил — его руки дрогнули, он выронил палку и, морщась, выпрямился, а мохнатое тело снова опустилось на дно.
— Господи, до чего тяжелый-то, — вырвалось у него. — В смысле, шеф, он, конечно, тяжелее не стал, просто я руку вчера вечером потянул, и она, зараза, болит. Ну ничего, жить буду, как говорится…
— Мне очень жаль, — сказал доктор Бойкотт. — Разрешите, я помогу. Стоит ли вам мучиться, если можно этого избежать!
Они вдвоем взялись за посох и подняли со дна тяжеленное тело, облепленное густой мокрой шерстью. Совместным усилием перевалили его через бортик и опустили неподвижного пса на коврик из вспененной резины. Более всего он сейчас напоминал утонувшую муху — непроглядно черный и какой-то сплющенный, словно растекшаяся капля. Четвероногий утопленник казался несколько меньше, чем в жизни, — обмякшие мышцы, впалое брюхо, слипшаяся шерсть.
Мистер Пауэлл начал делать ему искусственное дыхание. Спустя некоторое время из пасти пса хлынула вода, он судорожно втянул в себя воздух, но глаз так и не открыл.
— Ну что ж, хорошо, — деловым тоном проговорил доктор Бойкотт. — Теперь, Стивен, займитесь обычными тестами. Пульс, анализ крови, температура тела, рефлексы… в общем, все, над чем мы работали. Потом, пожалуйста, нанесите результаты на график. Я вернусь минут через двадцать, только схожу в отдел Кристиана Барнарда, посмотрю, что там с операцией на мозге, которую делали после обеда. — И добавил тихо, но строго: — Только, пожалуйста, не курите тут в мое отсутствие. Вы же понимаете, это может сказаться на результатах исследований.
— Можно я на него намордник надену? — спросил мистер Пауэлл. — Этот, как там его, семь-три-второй — больно уж непростой парень. Очнется, не ровен час, цапнет еще…
— Конечно, надевайте, я не против, — сказал доктор Бойкотт, забирая со стола секундомер.
— Кстати, шеф, а что там со временем? — поинтересовался мистер Пауэлл. Тон у него при этом был довольно подхалимским, словно доктору Бойкотту предстояло озвучить личное достижение.
— Два часа двадцать минут пятьдесят три целых и четыре десятых секунды, — ответил доктор Бойкотт. — Навскидку могу сказать, что это минут на шесть с половиной больше, чем в среду, и примерно на двенадцать минут больше, чем при позапрошлом испытании. Пока что вырисовывается почти линейная зависимость, хотя, без сомнения, со временем прирост покажет тенденцию к уменьшению. Рано или поздно будет достигнута точка, в которой сверхвыносливость, питаемая надеждой объекта на избавление, будет нейтрализована пределом его естественных физических сил. — Он ненадолго умолк, а затем продолжил: — Кстати, мистер Пауэлл, я попросил бы вас позаботиться еще кое о чем. Утром я совсем забыл сказать вам, что в Кембридже от нас ждут не дождутся результатов эксперимента по социальной депривации. У нас ведь уже приготовлена для этого обезьянка, не так ли?
— А как же, — ответил мистер Пауэлл. — Всяко найдем.
Доктор Бойкотт переспросил чуточку резче:
— Помнится, вы мне говорили со всей определенностью, что животное приготовлено?
— Да, точно, шеф, — торопливо поправился мистер Пауэлл. — Несомненно, приготовлено.
— Ну и отлично. Значит, пускай сегодня же вечером отправляется в цилиндр. Полагаю, вы обеспечите там полное отсутствие света?
— Так точно, шеф, обеспечим. И свет, и все прочее. Ограничение подвижности, необходимая вентиляция и сетчатый металлический пол, чтобы моча и фекалии сразу проваливались вниз. Все как положено.
— Стало быть, приступайте безотлагательно. Наблюдайте животное два раза в день и, конечно, заносите все необычное в журнал. Не забудьте регулярно отмечать общее количество дней на доске возле цилиндра. Это для удобства директора, если тот захочет посмотреть, как идут дела.
— А где разместить цилиндр, шеф?
— Не имеет особого значения, лишь бы вы не забывали приглядывать вовремя, — ответил доктор Бойкотт. — Предлагаю устроить его вблизи вашего обычного рабочего места, только, естественно, подальше от других животных. Нужно по возможности обеспечить тишину и отсутствие органических запахов. Вы же понимаете — все должно работать на депривацию.