— Ничего не случилось. Все в порядке.
— Врешь.
— Да, вру. — Признала она без колебаний. Ответила так же спокойно, как Филипп сказал «врешь». — Потому что не хочу об этом с вами говорить. И не буду, если у вас нет с собой клещей и раскаленных иголок.
— Мы с Нилом искали тебя целый день. — Говорил он почти укоризненно. С невероятной усталостью в голосе. — Из-за твоей выходки у парня будет разрыв сердца в тридцать два года.
— Да плевать мне на него. — Ответила она внешне спокойно, с легкой тенью брезгливости в голосе. Однако внутри у Ванессы все сжалось и ей захотелось закричать: «Неправда!» Разумеется, она не закричала.
— Ну, допустим. Зачем ты тогда убежала из дома?
— А сам-то как думаешь? Может, потому, что там этим днем умер мой отец, последний дорогой мне человек? Умер почти у меня на руках, и я ничего не смогла с этим сделать… Я убежала от смерти, которая теперь в моем доме, и еще от тебя подальше. Чтобы ты не пришел и не… Не начал…
Филипп долгое время просто стоял рядом, молчал. Смотрел на мраморный сад, ожидая, пока Ванесса успокоит свой дрожащий голос. Надобности завершать фразу не было, он и так все понял. Только что она подтвердила его опасения. Наконец, Филипп услышал, как ее дыхание снова стало ровным, и решился.
— Солт назначил меня твоим опекуном в случае своей смерти. Твой отец просил тебя только подумать об этом.
— Знаю.
— Ты знаешь, что я приму тебя в любой момент, как только ты скажешь. И если ты откажешься и предпочтешь жить одной, я пойму. Выбор всегда за тобой. У тебя все-таки есть дом, свои аппараты, книги, свое хозяйство, работа. К тому же, ты вполне самодостаточна. Три года жила одна, пока отец был на войне по другую сторону моря. Я просто хочу узнать, не нужна ли тебе помощь в чем-то… Все-таки после такой утраты тяжело быть одной.
— Ты мне не нужен. Правда. Все в порядке.
— Понимаю. Но, в любом случае… Если вдруг пожар… Ты знаешь. Мне только сегодня выдали дом далеко от поселения, в котором тебе найдется отдельная комната.
— То есть? — Ванесса удивленно повернула голову. — Кто выдал дом?
— Мартин выдал. Дом лесоруба, который скончался несколько лет назад.
— И каким образом священник выдал алхимику дом? — Она недоверчиво прищурилась.
— Вот.
Филипп вытащил из внутреннего кармана плаща свернутый пергамент и протянул Ванессе. Та не сразу решилась его принять и развернуть. Он увидела стройные ряды литер и подпись внизу.
— Высочайшим указом повелеваю… Предоставить все требуемые удобства и защиту… Что это?
— Королевская милость. Вот подпись короля снизу.
— Откуда она у вас? Отец говорил, ее король выдает только особенно доверенным лицам.
— У меня были два часа, лист пергамента и чернила.
— Вы… Подделали королевскую грамоту?
— Увы. У меня есть настоящая, но монарх запретил мне ее брать с собой. Сказал, что уж там она мне точно не понадобится, и нечего возить такие документы в деревню на другой конец мира.
— Но зачем? Это же преступление против Короны, измена! Ради чего?
— Я пообещал вашему отцу, что с его дочерью ничего не случится. Так что и ради него, и ради вас. Вы же знаете, Церковь не любит алхимиков. А единственный человек, который мог предоставить нам с вами законную и реальную защиту, был ваш покойный отец.
— Защиту? То есть?..
— Вы — моя подопечная. Формально. И моя «липовая» защита распространяется на вас. На деле вы свободны, как ветер, и также под моей защитой, а значит, под защитой короля.
— Ясно… Вот, значит, как.
— Да. Я просто хотел сказать, что если что-то нужно будет, то я всегда помогу. В конце концов, и поклялся вашему отцу. Теперь это моя обязанность. И если вдруг решите воспользоваться мной, спросите у любого окрестного мальчишки дорогу к дому лесоруба-убийцы…
— Подожди. — Сказала Ванесса, видя, что Филипп собирается уходить. Что-то заставило ее бросить это слово. Теперь, когда Филипп ей все объяснил, ей многое стало ясно.
— Что?
— Тогда, на похоронах, вы сказали, что отец был для вас другом. Это правда?
— Правда. Мы поссорились одиннадцать лет назад, а до того еще десять были лучшими друзьями.
— Могу я узнать, почему так произошло?
Филипп сначала смотрел на нее, потом тяжело вздохнул и посмотрел вниз, на мраморный сад. Свет отражался в стеклах его маски, и они казались двумя маленькими лунами.
— Мне не очень приятно об этом говорить. Это так важно для вас?
— Да, важно.
— Не хотите быть подопечной незнакомца? Даже формально? — Ванесса кивнула. Хорошо, что он понимает, в чем дело, подумала она. — Ладно. Расскажу, как все произошло. Вам известно, какую политику вела ваша мать? Известно, что она всю жизнь положила, чтобы для простых людей Десилона жизнь стала легче?