Бедный Стэпа все выполнял и страдал. Как-то во время этих сеансов виртуального садомазохизма к нему подошел лысый алкоголик электрик и сочувствующе предложил регулярно пропускать через гвозди ток для достижения наибольшего эротического эффекта. Когда бедняга пел по приказу Машэ, выходили доброхоты-постояльцы и спрашивали, что за духи умерших так печально стонут, и не нужно ли их чем-нибудь задобрить? Охранник плакался любимой, что у него сильно болит горлышко и она, если бы была здесь, принесла бы теплого молочка с медом. На это Машэ жестко ответила - в сиделки и домработницы наниматься не собирается, а если, мол, кашляешь, то меньше курить надо. Потом современная Джульетта добавила, раз он собирается помирать, то пусть отползает куда подальше, как это волки делают в природе. Девушка долго словесно изгалялась над минотавром, который сдулся до банановой шкурки, слушая про судьбу лузеров, неудачников и прочего отстоя. Только гвозди, кроваво впившиеся в задницу, спасали положение и не позволяли парню кулаком разбить монитор. Как он ненавидел скайп, себя и эту странную любовь, прорвавшуюся, как фонтан из тротуара. Стэпа, чуть отдышавшись, звонил маме все в тот же проклятый Крыжополь и плакался в жилетку, выкрикивая: "Спаси меня от шлюхи, забери от ведьмы, погибаю, я -дебил, придурок. Спаси и сохрани, мамочка, мамуля, маменька..."
Утром Машэ позвонил строгий женский голос и предложил срочно встретиться у фонтанов ветеранов Афганистана по делу, недопускающему отлагательств. Машэ одела свой лучший прикид, подаренный Стэпой и явилась на деловую встречу. Невысокая элегентная моложавая дама, явно активная посетительница дорогих фитнес центров и косметических салонов, предложила откупные за душу своего погибающего сыночка. Машэ чуть призадумалась и назвала цену:"Сто". "Чего ",- спросила страдающая мамочка. "Тысяч", ответила школьница. "Согласна",- обрадовалась леди. " Фунтов, - обрезала Машэ и умертвляющим голосом добавила, -по курсу викторианской эпохи, когда царская сотенная стоила десять фунтов". Тут из кустов выскочил небритый мужик с битой:" Ты что, тварь, думаешь, что мы мыловарню и сеть прачечных ради тебя продадим? Убью!" Машэ ловко увернулась от палки и скоро мужик лежал на асфальте лицом вниз. Девушка, тыкая высоким каблуком в задницу поверженному врагу, приговаривала:"Теперь двести тысяч фунтов и не меньше, а не то заставлю вашего идиота ходить по Красной площади голышом, а из одежды оставлю лишь галстук и носки".
Как Машэ стала святой
Машэ сдала ЕГЭ по математике и шла по улице вся нараскосяк, будто поддатая. Тут к ней подошел субъект непонятного возраста: то ли старик, то ли мужичок. Несмотря на июнь на нем был тулуп, а на голове полинявший треух. Картину дополнял крест на груди из двух перевязанных березовых веток. Босые ноги оставляли на асфальте кровавые следы. Девушка не испугалась. Она еще в Москве привыкла общаться с бомжами у метро, которые говорили о своих мытарствах в путинской России.
Школьница собиралась уже выслушать очередной смешной рассказ о том, как рейдеры захватили квартиру, а лучший друг увел жену и подставил по бизнесу. Однако человек неопределенного возраста заговорил совсем о другом. Он представился божьим человеком Онуфрием, обязанным нести свет знаний в души, растленные дьяволом. Оказалось, что Святое небесное воинство сегодня находится, как Сталин в осажденной Москве 1941года. Бесы питаются энергией интернета и сотовых телефонов. Каждая посланная эсэмэска увеличивает силу чертового отродья. Дело дошло до того, что вельзевуловы слуги перекрыли дороги в Рай для праведников, и те жмутся на краю небосклона, как евреи в фашистском гетто.
Машэ ошалела от удивления и спросила, что же надо делать, так как по природе она была очень доброй и отзывчий девочкой, жалеющей птичек и котят. Когда Сим-Сим с Козьих болот предлагала провести сатанинский обряд, Машэ запретила мучить даже дождевых червей, а тут услышала такое. Божий человек сказал, что нужно бороться в первую очередь с мобильниками - вырывать их у прохожих и кидать об асфальт. Это даст хоть одной душе путь в Рай. Тот, кто объявит войну гаджетам, может стать Святым. Машэ засветилась от радости и, потирая руки, побежала домой, наполненная жизненной надеждой и перспективой.