Дед не захотел в актовый зал. В классе ему понравилось больше. А может, ему просто было тяжело лишний раз двигаться. И так с трудом поднялся на третий этаж. Отдыхал на каждой площадке.
— Ничего, Светлана Сергеевна, — сказал дед, — если я буду сидеть?
— Да что вы! Что вы! — забеспокоилась Светлана Сергеевна. — Как вам удобнее.
Из учительской принесли стулья. За каждую парту втиснулось по три и даже четыре человека.
Дед оглядел парты и спросил:
— О чём же вам рассказать? Может, у вас вопросы какие-нибудь есть? Про авиацию.
На деде чёрная тужурка с золотыми пуговицами. На кремовой рубашке чёрный галстук. На плечах полковничьи погоны. Над карманом слева — золотая птичка с цифрой «I» на синем щите. На правой стороне груди — четыре ряда орденских планок.
— Расскажите, как вас сбили, — пискнула Люба.
— Агафонова! — шикнула на неё Светлана Сергеевна.
— Правильно, правильно, — сказал дед. — Можно и об этом. Было такое. Раз есть интерес, расскажу.
Сказал «расскажу» и замолчал. Сидел за учительским столом, вытянув перед собой сцепленные пальцы рук, и смотрел на свои пальцы. Так и начал, не поднимая глаз. Только почему-то вовсе не про торпедную атаку и не про самолёт-торпедоносец, который шёл над Баренцевым морем и зацепил краем крыла водяной столб.
— Гастроном на улице Энгельса знаете? — начал дед. — Прохожу я тут на днях мимо этого гастронома. Иностранная машина стоит. Шикарный автомобиль, ничего не скажешь. За рулём — никого. А рядом с водительским местом женщина сидит. С круглыми тёмными очками во всё лицо. У автомобиля трое парнишек крутятся, заграничную красоту рассматривают. Лет так по десять мальчишкам. Может, чуть больше. Тут из магазина хозяин машины вышел. Иностранец. Свёртки к груди прижимает.
Дед помолчал, поднял глаза и сказал:
— И вот то, что случилось дальше, неожиданно напомнило мне, ребята, одно событие в моей жизни. Я вспомнил раннее утро двадцать шестого августа тысяча девятьсот сорок второго года. В тот день я потерял своих трёх боевых друзей и лишь чудом сам остался в живых. В тот день меня сбили во время торпедной атаки.
Витя сидел на своей парте, зажатый между Любой и Федей. И ещё сбоку пристроился какой-то семиклассник. Может, у Вити такое удивительное воображение? Но всё, о чём тихо рассказывает дед, Витя видел в мельчайших подробностях, словно опять сам, крепко держа штурвал, вместе с дедом ведёт машину на фашистский караван, сам падает вместе с самолётом в студёную морскую воду, сам стоит под расстрелом…
Глава одиннадцатая
На свободную охоту
Экипаж старшего лейтенанта Корнева подняли по тревоге в три часа ночи. Заместитель командира полка и начальник разведки разложили перед Корневым и штурманом-лейтенантом Володей Тарутиным карту.
— Где-то в этом квадрате, — ткнул карандашом начальник разведки. — Идут отсюда. По всей вероятности, вот сюда. На море штиль, но сплошная низкая облачность, метров пятьдесят. И моросящий дождь. К утру дождь может усилиться. В караване один транспорт с живой силой и техникой. Охраняют: два эсминца и два сторожевика.
— Вопросы? — спросил заместитель командира полка.
Вопросов у старшего лейтенанта Корнева и лейтенанта Тарутина не оказалось.
— Самолёт будет готов через пятнадцать минут, — подняв левую руку и взглянув на часы, сказал заместитель командира полка. — Вылет через час. Пойдёте на свободную охоту. Полная инициатива в действиях. Но без лишнего риска. Транспорт разыскать во что бы то ни стало, атаковать и потопить.
— Есть! — чётко ответили Корнев с Тарутиным.
Выскочив из штабной землянки, они наткнулись на своего стрелка-радиста Ваню Перепелицу.
— Всё готово, — доложил Ваня.
— Веселков где? — спросил Тарутин о воздушном стрелке Саше Веселкове. — Если он, теники-веники…
Штурман Володя Тарутин двух слов не мог сказать без своих «теников-веников». О Веселкове же он беспокоился потому, что тот был влюблён в Алёнку из офицерской столовой и частенько в свободное время бегал к ней на свидание.
— Уже у самолёта Веселков, — сказал на бегу Ваня Перепелица. — Он прямо туда побежал, а я — к штабу.
— Смотри, теники-веники! — пригрозил Тарутин.
Они бежали до самой стоянки. Совсем взопрели в меховых комбинезонах и унтах. Да ещё под мехом комбинезона — тёплое бельё, шерстяной свитер… Пар валил от тройки, пока добрались до своего ИЛа.