– Однажды мы поедем туда вместе и объедимся пастой.
Я закрыла глаза и представила себе день, когда перестану сидеть в Лос-Анджелесе все лето, засыхая, словно пустынное растение.
– Как у тебя дела? – спросила она, прерывая мои грезы о поедании джелато в вымощенном переулке.
– Папа на меня злится.
– Оу. Что наделала?
– Почему ты думаешь, что это я?
От ее резкого смеха я поежилась.
– Ой, да ладно тебе, Клэра.
Я не смогла сдержать улыбку.
– Ну, первый рабочий день с Роуз в фургоне прошел не так уж замечательно.
– Я уверена, что ты несколько преуменьшила.
Мою маму так просто не обмануть, потому что мы очень похожи. Когда я пыталась что-то приукрасить или изобразить спокойствие, она тут же меня раскусывала.
– Просто мы поругались. Ничего нового. Мы с Роуз никогда не ладили.
– Но придется. Ты же работаешь с ней все лето?
Фло решила, что настал идеальный момент запрыгнуть на меня, и болезненно надавила своей крепкой лапой на мою грудь. Я поморщилась, но не прогнала ее, потому что старалась быть милосердной с животными.
– Да. Но не волнуйся! Я в любом случае попробую выбраться в Тулум.
Тихий голос на заднем плане не дал маме ответить, и она посмотрела куда-то влево. Бруклин вдруг показался мне в световых годах отсюда.
– Клэра, мне пора. Не волнуйся по поводу Эдриана – ты знаешь, что он всегда уступает. Возьми его измором!
После этих слов она отправила мне, точнее телефону, воздушный поцелуй и отключилась.
Тем вечером я легла спать, все еще ощущая беспокойство и мечтая об огромной тарелке спагетти.
В четверг утром меня снова разбудил ослепительный солнечный свет. Я прищурилась и увидела рядом с окном папу, попивающего кофе.
– Жду тебя внизу через пятнадцать минут, мелкая.
Чувство успокоения за доли секунды вытащило меня из кровати. Папа ждал меня с тостом с авокадо и чаем в термосе. Не самый любимый завтрак, но я не жаловалась – просто радовалась, что он со мной заговорил.
Он надел свои безупречные черные кроссовки с неоново-зелеными полосками по бокам.
– Так, сегодня сделаем две остановки. Роуз подъедет к первой. И, клянусь богом, Клара, если вы не разберетесь, как работать вместе, я придумаю наказание похуже.
Я впилась зубами в тост.
– Да-да. – И решила не показывать свою радость от того, что папа снова со мной разговаривал, прикрыв улыбку хлебом.
Загрузив еду, мы с папой отправились в Пасадену к северо-востоку от нас. Правда, для этого пришлось ехать по первой автомагистрали на западе США, по 110-ой. Это довольно круто, только полосы здесь очень узкие, как дорожки для велосипедистов, а заезды и съезды, длиной не больше шестидесяти сантиметров, часто примыкают к автомагистрали под углом в девяносто градусов.
И в этот раз я сидела за рулем.
– Мне как-то страшновато, – сказала я, сжимая руль вспотевшими руками.
Папа похлопал меня по плечу.
– Ты отлично справляешься. Я еще в прошлом году научил тебя ездить по этой автомагистрали.
– Да, но на нормальной машине, а не на «КоБре»!
– Ты справишься.
Как будто достаточно было лишь его уверенности в моих навыках вождения.
Наконец мы съехали с жуткой автомагистрали и целыми добрались до пункта назначения: офисного парка с зеленой травой, большими тенистыми деревьями и депрессивной архитектурой 1980-х годов.
– О, вот здесь должна умереть твоя молодость, – объявила я, когда мы подъехали к месту.
Припарковав фургон возле лужайки параллельно тротуару, я краем глаза уловила какое-то движение: на углу стоял азиатский парень примерно моего возраста и держал в руке табличку в форме стрелы, с помощью которых обычно что-то рекламируют. На ней было написано: «Пора выпить кофе» и красовалась нарисованная от руки чашка с горячим напитком.
Я хотела отвести от него взгляд, но не смогла. Он был хорош. Сначала подкидывал табличку в воздух и ловил ее за спиной. Затем, когда это надоело, сделал сальто назад и, стоя на руках, поднял табличку ногами.
– Что этот парень подмешивает в свой кофе? – спросила я, усмехнувшись.
Папа проследил за моим взглядом и улыбнулся. Выпрыгнул из фургона и заорал:
– Эй!
Парень, в этот момент крутивший табличку на голове, как пропеллер вертолета, остановился.
– Привет, Эдриан! – крикнул он и пошел в нашу сторону легкими пружинистыми шагами; его тело казалось таким гибким и упругим… как у лабрадора. Они с папой стукнулись кулаками, пошевелили пальцами, шлепнули друг друга по рукам, а потом как-то странно коснулись локтями. Хорошо, вы бро, мы поняли.