— Да-да. А у тебя нет?
Я тихо хихикаю над ее шуткой и качаю головой.
— Я больше фанат дивана и кресла-мешка.
— Вижу, ты любишь отдохнуть. Какая твоя любимая еда?
— Маринованные огурцы.
— Из всей еды в мире, ты выбрал консервированный овощ?
— Технически это фрукты, — говорю я. — Однажды я прочитал это на крышке от «Снаппл».
Она смеется, и в ее глазах появляется мягкий блеск.
— Не думала, что сегодня узнаю что-либо новок, но ты доказал, что я ошибалась.
— Всегда рад помочь. Теперь пора меня просветить. Расскажи мне о своей любимой еде.
— Фрикадельки. У меня шесть братьев и сестер и мои родители много работали, когда я была маленькая. Они готовили огромные порции макарон с фрикадельками на ужин. Мы ели их два-три раза в неделю. До сих пор это мое любимое блюдо.
Это не так мучительно, как я думал. Время не тянется мучительно, я покорно подчиняюсь указаниям. Мне искренне интересно слушать, что скажет Мэгги, стремясь узнать побольше о ней. Я придвигаюсь к ней поближе, разведывая обстановку. Как только я это делаю, чувствую запах спелых апельсинов. Он пьянящий. Свежий. Сладкий.
Когда я аккуратно вдыхаю и пытаюсь наслаждаться ароматом, до меня доходит то, что я абсолютно и полностью в заднице.
Глава 8
Эйден
— Теперь твоя очередь задавать вопрос, — говорит Мэгги.
Ее слова выводят меня из той ямы, в которую я погрузился, впитывая ее близость. Я так давно не был рядом с женщиной, что я жалко впал в некий транс из-за нее. Я киваю и задираю рукава свитера еще выше. Здесь теплее, чем я думал и я жалею, что не взял с собой что-нибудь менее ограничевающее в движении.
Ее взгляд падает на мои бицепсы. Она изучает мою кожу, начиная с участка с родинками ниже локтя и спускаясь к запястью в медленном осмотре. Я не могу удержаться и сжимаю пальцы в кулак. Я знаю, что это выпендреж — эгоистичная часть моего мозга сжимает сухожилия, чтобы она могла видеть мои мышцы. Я хочу, чтобы она знала: то, чего мне не хватает в росте, я компенсирую в других областях. Эта сила может поднять ее, если я захочу. На стойку. На стол. К стене.
Она может выбирать, черт возьми.
Ее взгляд переходит с моих плеч к моему лицу. Мы смотрим друг другу в глаза и ее зубы впиваются в нижнюю губу, а клыки оставляют отметины.
Ага.
Я абсолютно точно в полной заднице. Я хочу впиться зубами в ее губы и притянуть ее к себе. Я хочу проследить за очертанием ее рта большим пальцем и узнать пахнут ли ее губы апельсином.
— Какие вещи тебя бесят больше всего? — спрашиваю я. Это не самый актуальный вопрос, всплывающий у меня в голове, но самый уместный.
— Люди, которые не возвращают свои тележки для покупок. Если вы дееспособный человек, так подтолкните свою тележку обратно к маленькому держателю для нее.
— Есть ли научное название для держателя тележки? Должен ли я называть их МДТ? Гаражи для тележек? Парковки для тележек?
— Это физически больно, что я не могу достать свой телефон и исследовать эту тему тщательно.
— Эти ленивые водители тележек — это и меня раздражают. Возможно, мы сможем изучить их вместе. Мы бы быстрее справились с данными.
— Да, — говорит она. — Может, когда-нибудь.
Ее глаза сверкают и мне нравится эта легкость между нами. Приятно разговаривать с кем-то новым, без давления говорить правильные вещи. Это не свидание и не работа. Это не родительское собрание. Нет никаких обязанностей или ожиданий. Мы просто в моменте. Мы просто те, кто мы есть. И я рад просто быть с ней.
— Хорошо, очевидно вы не ненавидите друг друга, — зовет Джеримайя из-за камеры. Он показывает движением ассистенту сдвинуть фон влево на четверть дюйма и кивает, когда ему нравится новое положение. — Слава богу. Можете вы сесть поближе для еще нескольких кадров?
Мэгги и я двигаемся одновременно. Ее нога толкает мою. Мое колено ударяется о ее. Ее рука ложится на мое бедро. Пальцы впиваются в мои квадрицепсы, а ее ногти тянуться вверх по моим джинсам. Она держит меня за изгиб ноги мертвой хваткой.
Я втягиваю резкий вдох от прикосновения, застигнутый врасплох положением, в котором мы оказались.
— Черт, — визжит она. Ее лицо окрашивается в темный малиновый цвет. Ее рука все еще остаётся на месте в шести дюймах от моего члена, и я не злюсь из-за этого. — Извини.
— За что?
— По сути я тебя лапаю.
— Должно быть, не так уж и жаль, потому что ты продолжаешь это делать, — шучу я. Я улыбаюсь после того, как сказал это, надеясь разрядить обстановку. Она отсаживается, создавая между нами расстояние в несколько миль. — Эй. Я просто пошутил.