— Нет. — Джеримайя делает паузу, обдумывает. — Ладно, да, когда ты так говоришь, это именно то, о чем я думал.
Не могу ничего поделать. Я взрываюсь смехом. Это настоящая истерия. Я вытираю слезы с глаз, соленые дорожки подмачивают мои щеки.
— О боже, — говорю я сквозь очередную порцию глупого и не контролированного хихиканья. — Чем больше ты говоришь, тем абсурднее это звучит. Уверена, что весь мир хочет увидеть мою бледную задницу и лишние килограммы, которые я не могу скинуть с Рождества.
— Мэгс, — перебивает Джеримайя. — Знаю, что это не то, чем ты обычно занимаешься.
— Это вообще не то, что я когда-либо делала, — я поправляю его — Возможно, я скажу что-то новое для тебя, но почему бы не нанять человека, который знает, что делает?
— Потому, что мне не нужны профессионалы, — фыркнул Джеримайя. — Общество видит предостаточно отредактированных изображений людей на рекламных щитах и в журналах, которые совсем не похожи на обычных мужчин и женщин. Зачем выступать и проповедовать о принятии наших тел и различий, если мы не показываем их на публике? В центре внимания этой съемки — реальные люди и то, что они не идеальны. Речь идет о химии и динамике между двумя людьми, опираясь на неловкость и создание истории. Я пришлю тебе ссылку, чтобы ты могла посмотреть пример, хорошо?
— Что если там не будет никакой химии? Что если мы прийдем и сделаем эти сексуальные, интимные фото и в них не будет ни капли тепла?
— Тогда мы закругляемся и живем дальше.
Я уставилась на свой кофе, темные завихрения не дают никакого совета.
— Могу я подумать?
— Конечно, можешь. Я вернусь в город в следующую среду. Хочешь поужинать вместе с Лейси и как раз дать мне ответ?
— Разумеется хочу. Если я соглашусь на сьемку, то в какой день ты планируешь сделать?
— Через неделю, в субботу. Ты свободна?
— В День святого Валентина? Боже мой, Джер. Это такое клише.
— После съёмки, я угощу тебя ужином. Мы сможем напиться и смеяться о том, как ты хорошо провела время.
— Звучит как подкуп.
— Может поможет если я скажу, что проверил этого парня и он выглядит как самый вкусный десерт в мире?
— Я приму это к сведению, но не стоит слишком радоваться.
— Люблю тебя, Мэгс.
Как только я вешаю трубку, на мой телефон приходит сообщение от него. Я открываю ссылку и попадаю на сайт с примером фотосессии. Я пролистываю страницу, точно зачарованная ей.
Будь он проклят.
Джеримайя был прав.
На моем экране разворачивается история, и она выглядит забавно. Пара на съемках расположена вдали друг от друга на первых снимках, с натянутыми улыбками и демонстрируют неловкость языком тела. Они напряжены, дистанция между ними — в прямом и переносном смысле — очевидна. Чем ниже я прокручиваю страницу, тем происходит больше изменений. Это заметно, очевидные перемены в отношениях. Снимки показывают естественное развитие, как превращение в реальную пару и этапы их отношений.
Вскоре они смеются, и скованность сменяется привычностью. Его взгляд задерживается на уголке ее рта на черно-белом портрете. Она впивается зубами в нижнюю губу, наблюдая за тем, как он жестикулируют руками. Напряжение, ощутимое даже через цифровое изображение, накаляет обстановку.
Еще раз прокрутив вниз и сцена меняется опять. Одежды стало меньше. Женщина, фигуристая девушка в темно-синем бюстгальтере расположилась на коленях у мужчины. Сквозь расстегнутые джинсы, низко сидящие на его бедрах, видно выпуклость. Завитки волос выглядывают из-за пояса его боксеров. Он прижимается поцелуем к ее горлу, смотря на нее так, словно души в ней не чает. Ее голова откидывается назад, а руки обхватывают его плечи так, будто от этого зависит ее жизнь.
Жар заливает мое лицо. Эта фотосессия далеко не самая откровенная вещь, которую я видела. Я смотрю порно. Я читаю грязные книжные романы со всеми извращениями, которые только могут быть известны человеку. И все же я как будто прерываю интимный, чувственный момент между реальной парой, близко знакомой с телом, разумом и душой друг друга, ни одна часть которой не остается неизведанной.
Я закрываю телефон и обмахиваюсь — тепло еще не спадает.
Когда в последний раз кто-нибудь смотрел на меня так? Глазами святящимся от любви руки судорожно хватающиеся за меня, и ни малейшего дела в этом чертовом мире до того, что происходит вокруг? Торнадо могло бы пронестись мимо и они бы не заметили его.
Годы назад наверное.
А может десятилетия или больше.
Возможно, никогда, если быть честными, и это реально чертовски печально.