Тысяча мыслей проносятся в голове. Джеремайя — признанный и популярный фотограф. У него больше миллиона подписчиков в социальных сетях, а его посты собирают тысячи лайков и комментариев. Он сотрудничал с самыми известными фигурами в модельной индустрии и чертовски хорош в своем деле, обладая настоящим талантом находить красоту в маленьких моментах, которые другие часто не замечают.
Но не Джеримайя…
Он запечатлевает эти миллисекунды до того, как они станут далеким воспоминанием, увековеченным через объективы его дорогого «Canon» и винтажного «Polaroid», который он купил еще в старшей школе; до сих пор функционирующая камера первая, которою он купил. Снимки подобны этим для него — незнакомое направление, но я знаю, что он лучше всех справиться с ними так же, как делает это обычно: со смыслом, целью и желанием, в результате чего получатся ошеломляющие произведения искусства. Для меня большая честь, что он хочет, чтобы я помогла ему, стала неотъемлемой частью этого проекта, которым он очень воодушевлен.
Дерьмо
Я знаю себя. Я соглашусь на фотосессию. Возможно, это пойдет мне на пользу. Рассеет монотонность моей личной жизни, в которой нет ничего особенного. Я иду на роботу, возвращаюсь домой и повторяю этот скучный цикл.
После неприятного развода три года назад я отказалась от отношений и свиданий, яростно избегая мужчин любой ценой. Добровольно навязав себе целибат, предпочитая использовать свой вибратор, а не беспорядок, который может принести очередное разбитое сердце. Фотосессия — это ни в коем случае не свидание. Это моральная обязанность помочь другу. Кроме того, не факт, что мы с парнем найдем общий язык и влюбимся друг в друга.
Такие чудеса бывают только в романах. Если я чему-то и научилась за эти годы, так это тому, что моя жизнь — скорее трагедия, чем комедия и в ней нет ни одной счастливой случайности.
Глава 2
Эйден
— Ты меня возненавидишь. — мой лучший друг, Шон, ухмыляется с другого конца стола.
Его рука перекинута через спинку стула рядом с ним, красочный рукав татуировок выставлен на показ. Чернила спиралями расходятся по бицепсам, а мускулы едва не разрывают рубашку, в которую он одет.
Позер
— Я уже ненавижу тебя, — отвечаю я. Делаю глоток пива, алкоголь необходим, чтобы побороть головную боль в висках от громкой, пульсирующей музыки клуба, в который он меня затащил. — Я сваливаю в восемь вечера. Это дерьмо — отвратительное. Я хочу в свою постель.
— Через несколько минут ты захочешь еще.
Я поднимаю брови, и впервые с тех пор, как я вошел в это переполненное здание, где тела теснятся друг к другу, а запах пота и пролитых напитков пронизывает воздух, я нервничаю.
Мы с Шоном дружим уже много лет, еще с тех времен, когда мы встали рядом друг с другом в футбольной команде «Поп Уорнер» в начальной школе. Наше дружба охватывает десятилетия и включает в себя разводы, детей и контракты с НФЛ. Он самый молодой главный тренер в истории лиги, а недавно был назван «Самым сексуальным спортсменом», за что я его безжалостно дразню.
Он расцветает в центре внимания, тянется к людям, как мотылек к огню. Чем более общительным он может быть, тем больше разговоров у него будет, тем больше гала-вечеринок и мероприятий по сбору средств он сможет посетить: тем лучше. Его телефон постоянно светится сообщениями от семьи, друзей и его игроков, которые просят у него совета и мудрости. Все, кто общается с Шоном Холмсом обожают его; оживляющий маяк позитива.
А я? Этот клуб — место гребаных кошмаров. Я ненавижу толпу и шумные сборища. Моя работа детским онкологом чертовски напряженная и последнее, что я хочу сделать в конце четырнадцатичасовой смены, это сходить на «счастливый час» или встретиться с друзьями, чтобы поболтать допоздна. Я занимался всем этим, когда мне было 20 лет. Но в сорок пять я просто чертовски устал.
Шон написал мне и сказал, что нам нужно поговорить, и я согласился поехать с ним в Ад на Земле, если он пообещает купить выпивку. Бесполезное идея, поскольку его узнают везде, куда бы он ни пошел, женщины и мужчины собираться толпами возле него. За сегодняшний вечер мы получили три серии комплиментов, посланные нам, все от разных заинтересованных лиц, пытающихся привлечь его внимание. Мне все равно, с кем он пойдет домой. Я просто рад, что мне не придётся оплачивать счет.
— Что ты сделал? — Я отхлебнул глоток пива.
— Записал тебя кое-куда, — говорит он. Его уверенность немного ослабла, и я вижу, как он судорожно поправляет воротник своей рубашки. Выглядит она так будто он мог купить ее за десять баксов в «Walmart», но уверен, что она стоила не меньше двух сотен у какого-то дизайнера, о котором я никогда не слышал.