— Ты первая, — говорит он с этой знакомой самоотверженностью.
— Сначала ты, — говорит он со знакомой самоотверженностью. Прежде чем я успеваю просунуть руку между ног, его пальцы уже там, кружат, трутся и подталкивают меня к краю. Я с радостью срываюсь вниз, но это свободное падение полностью стоит того, чтобы взобраться на него, и в полном обессилении обрушиваюсь на матрас.
— Кончай в меня, Эйден, — говорю я сквозь усталый вздох, вытягиваясь назад, чтобы прикоснуться к нему везде, где только могут найти мои руки.
И он это и делает. Издав долгий стон и сделав еще два толчка вперед, я чувствую его разрядку. Он продолжает двигаться внутри меня, пока, наконец, не замирает, прерывисто хватая воздух, наполняя комнату звуками тяжелого дыхания.
— Кажется, я умер. — говорит он. — Умер в сорок пять из-за того, как ты ездишь на моём члене.
Я разразилась смехом и медленно сползла с него.
— Я буду скорбеть по тебе.
— Приходи на мои похороны голой, чтобы я мог еще раз полюбоваться твоей задницей.
— Думаю, это можно устроить.
Мы переползаем друг через друга и двигаемся вокруг по кровати, возвращаясь в ту позу, с которой начали. Я, в его объятиях. Он, целует меня в лоб.
— Мне понадобится несколько часов на восстановление, — признается он. — Я не занимался этим так много раз с тех пор, как… черт. Кажется, никогда.
— И кто-то утверждают, что с возрастом мужчины становятся все менее сексуально активные. У меня имеются кое-какие данные чтобы заявить обратное.
— Дай мне убедиться, что у меня не случится сердечного приступа сначала. Ты не против, если мы сделаем небольшой перерыв в физических активностях? А потом ты сможешь продолжить свои исследования.
— Эйден. Мы можем провести оставшееся время вместе без секса, и это все равно будет лучшая ночь в моей жизни.
— Хорошо. Я просто хочу… побыть с тобой.
— И что это означает? — спрашиваю я, прижимаясь к нему.
— Немного тишины на несколько минут. Душ, когда мои ноги смогут нормально двигаться. Разговор. Приготовить второй ужин. Мне без разницы. Просто хочу наслаждаться твоим присутствием. — Он зарывается лицом в мои волосы и вздыхает. — Десять часов с тобой, а ты уже претендуешь на звание лучшей женщины в моей жизни. Пугающе, да?
— Да, — шепчу я. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. По моей спине течет пот. Волосы в беспорядке. Мне нужно в ванную комнату, и икру сводит судорогой. Но всё равно, я не хочу быть нигде, кроме как здесь. Я нигде не чувствовала себя как дома, кроме этой квартиры. — Ужасающе.
Глава 22
Эйден
Мы лежим в течение часа. Время от времени мы разговариваем. Она рассказывает историю о своей семье. Я упоминаю про тайный постер фильма «Властелин колец» с автографом, который хранится у меня в шкафу, и рассказываю, что я бы спас его, если бы случился пожар. Почти все время мы молчим, обнимая друг друга и наслаждаясь тишиной. Нет никакой необходимости говорить. Здесь все тихо, мирно и чертовски идеально.
В конце концов Мэгги тащит меня в ванную, чтобы принять душ. Я включаю воду и она вскрикивает, потому что она слишком холодная. Что-то гибельное бурлит и извивается в моей груди, пока она обрызгивает меня каплями, ее счастливый смех звенит у меня в ушах. Чем дольше я смотрю на нее — обнаженную, с большим синяком на шее на том месте, где я засосал ее кожу, со взъерошенными волосами и улыбкой на лице, — тем больнее в душе.
Внезапно меня осеняет.
Я не хочу, чтобы она уезжала. Я хочу, чтобы она осталась тут. Не только еще на сегодняшнюю ночь, но и на многие последующие. Я представляю себе ее зубную щетку рядом со своей и ее скрабы на полочках в ванной. Резинки для волос на туалетном столике и ароматное мыло на её стороне раковины.
Вместо того чтобы быть взрослым человеком, который заводит разговоры, вместо того чтобы предложить настоящее свидание, а не что-то, ограниченное стенами моей квартиры со сроком давности, я не говорю ни слова и подталкиваю ее в душ. В нем хорошо помещаются два человека, и достаточно места, чтобы встать на колени, вода струйками стекает по моей груди, пока я опираю ногу Мэгги на свое плечо. Я говорю ей, чтобы она подняла руки над головой и не сводила с меня глаз, а потом лакомлюсь ей, потому что это проще, чем сказать, что я представил свою жизнь с ней.