— Я не знаю, куда делась половина моей одежды.
— Вот тут твое платье.
— Спасибо. А ты видел мой…..
— Твой лифчик и трусики лежат возле шкафа.
— Поняла.
— Ты можешь переодеться в ванной, если хочешь сначала принять душ.
— Ничего страшного. Мне пройти всего несколько кварталов.
Эйден кивает и встает, переминаясь на ногах.
— Мэгги.
— Да? — я надеваю свое платье и смотрю через плечо. — Можешь застегнуть его?
— Конечно. — Эйден подходит ко мне и кладет руку мне на поясницу. Он не торопится, целуя шею, затем у горла. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Что? Ты умираешь от неизлечимой болезни, а переспать с незнакомкой было в твоем списке желаний перед смертью?
Он улыбается и качает головой. Он обхватывает мои щеки руками и смотрит мне в глаза.
— Я буду скучать по тебе. Очень сильно.
— Ты имеешь в виду, что будешь скучать по моей киске.
— Да, потому что она такая узкая и чертовски вкусная, но я также буду скучать по тебе, Мэгги. По смеху с тобой. По разговорам с тобой. Просто по тому, чтобы находиться рядом с тобой. Я хотел, чтобы ты знала это перед уходом.
Это не ощущается как некий ультиматум, словно он заставляет меня принять какое-то судьбоносное решение. Тем не менее, слышать эти слова больно. Я буду хранить их и вспоминать в особенно одинокие дни, но я также хотела бы, чтобы он не произносил их. Они только подкрепляют мои подозрения о том, что мы с Эйденом могли бы стать чем-то большим.
— Я тоже буду скучать по тебе. Это были самые лучшие два дня в моей жизни.
— И мои тоже, милая. — он целует меня в макушку. — Ты позаботишься о себе, да? Никому не позволишь относиться к себе хуже, нежели как к королеве?
— Обещаю.
Я буду скучать по тебе. Мне будет не хватать тебя. Я буду очень скучать.
— Черт побери. Ненавижу слышать это. — Эйден делает шаг назад и проводит рукой по своим волосам. — Мне не хочется чувствовать себя так, будто я выставляю тебя на произвол судьбы, и я не хочу долгого, затяжного прощания. Все и так паршиво. Я пойду приму душ. А ты сможешь уйти. Договорились?
— Договорились. — шепчу я. Я обхватываю его за плечи и целую в последний раз. — Спокойной ночи, Эйден.
— Спокойной ночи, Мэгги.
Он бросает на меня взгляд, после чего поворачивается на месте и, опустив голову, закрывает дверь в ванную. Я смотрю на дверь, зная, что могу войти туда, если захочу. Эйден бы мне позволил. Но это и к лучшему. Мы получили то, что хотели от прошлой ночи, и это все.
Я вздыхаю и прохожу в гостиную. Я беру сумку и обуваюсь в сапоги. Накидываю пальто. Я вспоминаю список, который написала вчера вечером, и спешу на кухню, записывая быстрые заметки на бумаге. Затем, с болью в сердце, я навсегда закрываю дверь дома Эйдена Вуда.
Глава 27
Эйден
Я знаю, что Мэгги ушла, но какая-то частичка меня полна оптимизма и надежды, что она будет там, когда я выйду из душа. Молясь, что она будет сидеть у барной стойки, оглянется через плечо, одарит меня робкой улыбкой и скажет что-то вроде: «Ты достаточно долго пробыл там».
Как только я сворачиваю за угол, квартира, как ни странно, оказывается пустой. Здесь слишком тихо. Я дохожу до кухни и провожу рукой по столешнице — там, где несколько часов назад была ее попка. Смотрю на барный стул — ее следы укусов отпечатались на кожаной поверхности. Ее записка все еще лежит на столе, и я поднимаю ее. Мои глаза замечают два новых предложения внизу листа.
Я буду думать о тебе каждый раз, когда попробую совершить нечто подобное в будущем. Спасибо, Эйден.
Худшая часть здесь не в том, что она фантазирует о другом мужчине. Маленькое сердечно, которое она добавила ниже под моим именем.
Я хочу разорвать бумагу в клочья.
Я вытаскиваю телефон и набираю номер Шона. Он не отвечает дважды, прежде чем ответить.
— Как все прошло…
— Мне нужно выпить. — прерываю я его, прежде чем он успевает спросить. — Ты свободен?
— Конечно. Тренировка закончилась недавно. Хочешь, я приеду к тебе?
— Нет. Мне нужно убраться из дома.
— Приходи ко мне. У меня есть еда.
— И алкоголь?
— Много алкоголя.
— Скоро буду.
Я решил прогуляться. На улице холодный воздух, от которого немеет лицо, пока я прохожу четыре квартала до его пентхауса в роскошном комплексе. К тому времени как я поднимаюсь на лифте на последний этаж, мои руки красные, а глаза слезятся.