— Держу! — вновь запыхтела подруга. — Снимай второй и спускайся.
«Легко сказать!»
Ноги тряслись. Руки не слушались.
— О, Синичка! — эхом отразился от стен громогласный возглас Красницкого. Ирина брезгливо поморщилась.
«Синичка. Синичка, черт бы его подрал!»
Даже прозвище это нелепое он ей придумал. Как собачонке. А все подхватили. Стадо баранов! Что с них возьмешь?
Она решила не отвечать. Игнорировать его.
«Ага, как бы не так!»
Все уже уставились на них, ожидая очередную перепалку.
— Красный, задай ей жару! — потирал руки Серега из параллельного класса.
Собрав всю волю в кулак, Ира схлестнулась со Славой настороженным взглядом. На удивление, на его лице не было и намека на привычную холодную ухмылку. Только злость. Постоянная.
Адресованная исключительно ей.
— Чего… тебе?
Голос дрожал от волнения. Так дрожал, что девушке самой противно стало.
Красницкий же невозмутимо скрестил руки на груди.
Плохой знак. Ей предстояло многое выслушать.
— Скажи, ты же в курсе, что тебе далеко до размеров той крошечной птахи, название которой ты так гордо носишь?
«Молчи. Молчи. Прикуси язык. Не давай волю гневу!»
Ира стиснула зубы, всеми силами пытаясь не ввязываться в ссору.
— Алле, гараж! — рявкнул вдруг одноклассник. — Я с кем разговариваю?
— Понимаю! — не выдержав, отозвалась его же тоном.
— Серьезно, что ли? Тогда какого черта ты возомнила себя именно синицей и начала порхать по проводам?
— А? — проблеяла она, чувствуя себя неполноценной.
Потому что не поняла ни слова из брошенной им фразы.
— Ладно, — театрально выдохнул парень. — Давай на твоем языке. Запомни: тебе категорически запрещено подниматься выше… сколько там у вас каблук? Двенадцать? Так вот, выше двенадцати сантиметров над уровнем пола! Сейчас ты рискуешь раздавить своим безразмерным задом ни в чем неповинную стремянку. Ну, и стоящую внизу подругу, конечно! Спускайся, Синицына! Если в тебе есть хоть капля жалости к школьному имуществу и чужой жизни, спускайся…
Присутствующие загоготали во все горло. У Ирины же от обиды слезы на глаза навернулись. Стараясь не выдать своего состояния, девушка до боли прикусила щеку изнутри, да задышала глубже, прилагая титанические усилия, чтобы не разреветься. Гипнотизируя его тяжелым взглядом, Синицына думала лишь об одном — как сильно ненавидит этого ушлепка.
О! Она с превеликим удовольствием расцарапала бы сейчас его наглую высокомерную физиономию. Прямо до крови!
— Ты чего до нее докопался, Славик? — возмущенно ринулась на ее защиту Ленка. — Нормальная у Ирки попа. Красивая. Многие парни заглядываются. Смотрю, и тебе спать спокойно не дает?
— Не встревай, Лен! Забыла, чем все в прошлый раз закончилось? — тихонько рыкнул Красницкий, намекая на тот случай, когда из-за их с Ириной ссоры в кабинете директора оказалась именно Белова. С родителями. Вновь впившись взглядом в свою «жертву», Слава продолжил. — Я серьезно, Синичка! Ты очень близка к тому, чтобы свернуть себе шею! Не скажу, что против подобного сценария, но не на восемнадцатом году жизни же! Хоть до двадцати-то протяни!
— Иди к черту! — зашипела Ира, пребывая вне себя от ярости. — Молись, чтобы я не спустилась, придурок!
— Ой, как страшно! — бросил он ядовито. — Вниз. Быстро!
К величайшему облегчению, именно этот момент выбрал Макаров, чтобы появиться на факультативе. Его присутствие ознаменовалось громким свистком. Лена в ту же секунду засияла, как маленький бриллиант. И спину подобно кошке выгнула, выпячивая грудь вперед. Приготовилась, словом. Только зря. Сосредоточив все внимание на учениках, девушек преподаватель не заметил. Ведь их попросту не должно было здесь быть.
— Что, парни, все в сборе?
— Да, — дружный хор голосов прозвучал в ответ.
— Отлично. Тогда накатываем басы на колонках, разбиваемся на команды и погнали. Играем до… Тьфу ты, ну ты! Белова!
Наконец, он ее увидел. До одури влюбленную в него девочку. И мужчину стало действительно жаль. Помрачнел он в мгновение ока.
— Как, Белова? — гримасничая, схватился за сердце. — Как ты сюда попала?
Подруга непонимающе пожала плечами:
— Через дверь…
— Как раз это мне и непонятно! Я все стены здесь залил святой водой. Церковный ладан раскидал по углам. Священник сказал — нет защиты от злых духов мощнее. Ты просто не могла просочиться!
Зал взорвался истерическим хохотом. Чего греха таить, не удержалась и Ира.
Ленкина одержимость учителем становилась комичной.