Кирилл: Вика…
Он прошептал её имя и углубил поцелуй. Вика таяла…во власти его губ, в его руках, в словах. Ничего подобного она никогда не испытывала особенно этого щемящего отчаяния внутри, когда его было мало до боли в грудной клетке, но несмотря на это она понимала, что это неправильно и он тоже это понимал, только целовал с каждой секундой всё грубее, подталкивая её к краю бездны, в которой не было ничего хорошего.
Вика: Кирилл Викторович…
Она положила руку ему на грудь и увернула голову, пряча от него глаза, но стыдно ей не было.
Кирилл: Вика…
Девушка перебила его.
Вика: Ничего не было. Вы мой преподаватель, а я ученица. Ничего не было…
Она сделала шаг и посмотрела на него. Разочарованный парень наблюдал за ней.
Кирилл: Но мы оба знаем, что было.
Вика: Мы можем вычеркнуть это.
Кирилл: Я не хочу вычёркивать. Мне понравилось.
Вика: Как вы можете…?
Девушка огляделась по сторонам и быстро пошла домой, закусив губу, где до сих пор оставались его следы. Она бы соврала, если бы сказала, что ей не понравилось. Лучше этого поцелуя не было ничего, но даже ей было понятно, что нельзя так.
Кирилл: Вика!
Кто из нас забыл?
Он взял её за руку и развернул к себе.
Вика: Вам же выгоднее, если я забуду! Отпустите!
Кирилл: Послушай! Рассказывай хоть кому только не убегай!
Она замолчала.
Кирилл: Вика, если тебе не понравилось, и ты хочешь, забыть, то ты вправе это сделать, но мне понравилось, и я не хочу забывать.
Вика: Вы учитель мой…
Кирилл: Да какой я для тебя сейчас учитель, Вика?! Сейчас мы парень и девушка!
Вика: Но это не так! Было бы две жизни, в которых мы могли быть учителем с ученицей и девушкой с парнем… Там бы я ответила, что мне очень понравилось, но мы…
Он резко впился ей в губы, прижимая к себе и отсекая все попытки убежать. Вскоре она сдалась, поцеловав его в ответ.
Вика: Неправильно…
Кирилл: Тише…
Кирилл снова поцеловал её, но на этот раз жадность его поцелуя напугала её и разожгла в ней никогда неизвестную для молодой девчонки страсть.
/Кирилл/
А я на самом деле с ума сошёл! Сказать бы кому – обсмеют. Хочу её и всё на этом, что за бред?
Мои руки скользнули ей под куртку, и Вика вздрогнула, резко шагнув от меня. В её глазах я видел смятение. Она испугалась, но главной причиной этого были не мои руки, которые позволили себе лишнего, а то, что ей понравилось. По моему лицу было легче лёгкого прочитать то, что творится у меня в голове, но ей до меня не было никакого дела. Вика просто развернулась и убежала, а я остался на обочине, облизывая свои губы, на которых был её мятный аромат, и я готов поспорить, что до этого она жевала резинку! Я усмехнулся, зная, что это не последняя наша с ней встреча и мне уже было интересно увидеть её на завтрашней паре.
Богданов Кирилл Викторович - 24 года, не женат и не разведён, нет детей. Холостяк со стажем, но под ногами всегда крутились навязчивые поклонницы литых мышц. Переехал в город месяц назад и так уж получилось, что у отца – директора крупной фирмы в области здесь есть знакомый ректор, поэтому устроили в самое заблудшее место, которое я сам получается и выбрал. Не нужны мне его деньги, я добьюсь всего сам – повторял я в голове с шестнадцати лет, когда от него ушла мама. Я винил его… Сначала я думал, что это из-за похождений отца на работе, ведь ни для кого это был уже не секрет даже для мамы, но потом увидел её в обнимку с другим мужчиной младше её на пятнадцать лет, перестал обвинять отца и начал винить во всех проблемах женщин. Я был подавлен – очень мягко сказано. Мама была для меня самым близким человеком в моей жизни, но она бросила…бросила меня и отца, а сама укатила к своему молоденькому хахалю! Отец тоже хорош! Я бы убил за измену хотя…он и сам часто ходил на сторону, поэтому, если посмотреть на эту историю более глобально можно увидеть, что брак изначально был обречён на такой исход. Он никогда её не любил. Женились потому, что мама забеременела мной и больше детей у них не было, да и как могут появиться дети, если спать в разных спальнях? Возможно у отца на стороне есть – даже не удивлюсь такому сюрпризу от папочки.
С четырнадцати занимался боксом, в шестнадцать уже ездил и выигрывал турниры, заводя свои, а не папины связи. В семнадцать я буквально болел боксом, но один неосторожный удар и меня чуть не загребли за решётку. Молодец Богданов – это было единственным, что я говорил себе в той камере на протяжении пяти дней. Я мог бы быть крутым боксёром и уже обходить отца по состоянию, но… В жизни моей всё пошло по заднице и вскоре после этого случая папочка закинул меня в университет…престижный и дорогой… Я эти бабки по гроб жизни буду отдавать! Тем более учителем… Думал совсем скучно будет, а девчонок увидел и даже понравилось. Особенно четвёртый курс – красавицы…есть там одна с огромной задницей – сразу решил, что к ней и присмотрюсь, вроде на недотрогу не похожа, а то эта Вика…да девчонка ещё совсем, только получается я извращенец какой-то. Отвратительный ты, Богданов!