Вика: Кирилл…?
Викин хриплый голос вернул меня в реальность, и я наклонил голову к ней, поправляя плед, но девушка помотала головой, смотря на меня сонными глазами.
Кирилл: Ш… Спи…
Вика: Где я…?
Кирилл: У меня, спи.
Она начала вставать, но я уложил её обратно.
Вика: Мне нужно домой.
Кирилл: Три часа ночи, Вика…утром я разбужу тебя на пары…сейчас тебе нужно отдохнуть.
Вика всем телом повернулась ко мне, лежа щекой на подушке. Тёмно-синее постельное бельё шло ей или она шла постельному белью, на котором лежала. Лунный свет от окна мазнул по её лицу, и я увидел её взгляд, прикованный ко мне.
Вика: Кирилл…?
Кирилл: Да?
Вика: Почему ты не спишь?
Кирилл: Ты разбудила меня…
Соврал я ей, разглядывая черты её лица при лунном свете.
Вика: На кресле?
Кирилл: Тут удобно…
Вика: Я заняла твою кровать. Почему не ляжешь рядом…?
Она тут же поправила себя, не давая мне разгуляться в своём пошлом воображении.
Вика: С другой стороны…
Кирилл: Ты не будешь против?
Вика: Это твоя кровать, твоя квартира…я могу быть против?
Кирилл: Спи…
Вика: Не буду спать, пока ты тоже не уснёшь.
Я усмехнулся. Передо мной в самом деле был невинный ребёнок. Оставалось повиноваться. Я обошёл кровать и лёг рядом с ней, смотря ей в спину.
Кирилл: Теперь спи…
Она повернулась ко мне лицом и начала смотреть в глаза своими милыми и потерянными глазками. Будто котёнок, который оказался на улице и не знал куда идти. Я своими уставшими глазами смотрел на неё, лёжа на соседней подушке и мне было всё равно, что нужно было вставать через четыре часа. Я слышал её дыхание и понимал, что она больше не трясётся. Всё было хорошо…
Вика: Почему ты не уехал?
Я не знал, что ответить, а только продолжал смотреть ей в глаза, которые по-моему перестали даже моргать.
Кирилл: Хотел убедиться, что ты найдёшь Горского…убедился…нашла, но лучше бы никогда не находила…
Вика: Он хороший…просто…
Я фыркнул. Как она может оправдывать его после того, что он сделал?! Как вообще девушки могут прощать такие поступки?
Кирилл: Чего ты его оправдываешь?!
Сказал я, наверное, слишком резко потому, что Вика поморщилась и опустила глаза, смотря на мою грудь или сквозь неё.
Вика: Я знаю его давно…он таким никогда не был. Возможно у него проблемы…
Кирилл: Или ты его плохо знала!
Выплюнул я из себя то, что думал на самом деле, не задумываясь, что ей от этого может быть больно, но горькая правда лучше сладкой лжи.
Вика: А ты меня давно знаешь?
Я закусил губу.
Кирилл: Ты – другое, понимаешь? Ты…не Горский!
Вика: Кирилл, я такая же, как все они. Такая же…
Нет. Ты не такая. Совсем не такая. В век, когда продаются все - ты любишь снег. И даже не поэтому. Ты настоящая, Вика.
Кирилл: Спи…
Я отвернулся от неё, но сон не шёл. Я не смог бы понять девушек никогда. Не понимаю её. Когда всё очевидно, они слепо верят мудакам, которые их используют, она верит Горскому…
Через полчаса, когда я услышал её мирное сопение, я повернулся к ней. Девушки в семнадцать не выглядят так. Нет. Наивное дитя. Я осторожно коснулся своим лбом её лба и втянул воздух около её лица. Она пахла пудрой и лавандой. Мои глаза закрылись и на лбу проступили морщины. Мама пахла так же…пудрой. У неё была пудра, которую папа подарил её на годовщину. Она часто ей пользовалась, а я льнул к её лицу, чтобы почувствовать этот успокаивающий, нежный аромат, который характеризовал её. Господи…дурманящий аромат… Я поддел её нос своим, продолжая громко и жадно вдыхать запах её тела. Так приятно было ощущать её на своей кровати и с собой, но с чем это было связано я не понимал и не хотел. Уснул, прижимаясь к ней своим лицом и вдыхая запах детства.
/Вика/
Она проснулась и сонными глазами разглядела лицо Кирилла впритык к своему лицу. Помнила, что вчера так и уснула, когда он уткнулся своим лицом в её лицо. Кирилл пах печеньем…овсяным. Такой милый, пока спит. Вчерашний вечер будто вылетел у неё из головы. Был только Кирилл и его обеспокоенные, полные сожаления глаза.
Кирилл: Чего смотришь?
Вика вздрогнула и попыталась отстраниться, но Кирилл взял её за подбородок своим большим пальцем и повернул к себе, не открывая своих глаз, пока она суетливо бегала своими по его лицу. Хриплый от сна и грубый от природы голос разрезал тишину комнаты, странным вопросом.
Кирилл: Пудрой пользуешься?