Кирилл: Чего подскочила?
Богданов положил свою голову мне на плечо, а лицом ткнулся в шею и громко втянул мой запах. Не знаю зачем он так делал, но всю ночь он делал то же самое. Носом он касался виска, щеки, шеи, волос, спускался до ключицы – всю эту ночь он вдыхал в себя мой запах только, что нового он почувствовал во мне? Любая ухаживающая за собой девушка вкусно пахнет, как и любой мужчина, который следит за своим телом. Я пахла, как все. Да, у меня другие духи, гель для душа, мыло, косметика, но…
Кирилл: Вик? Не убегай… Чуть позже, но не сейчас…
Моё дыхание замерло.
Кирилл: У меня складывается впечатление, что я разговариваю со стеной, а не с девушкой, с которой вчера уснул.
Уснул… Со мной ты уснул, а что дальше? Ну вот! Наступило утро, Кирилл! Сказка закончилась?! Что дальше? Мои вопросы никак не выходили из моих плотно сомкнутых губ. Я не знаю, как правильно начать. Как только он открыл глаза единственное что мне хотелось это убежать. А завтра он заснёт с другой. Надо тебе это, Вика? Кирилл явно не из тех, кто ждёт. Не из тех, кто бегает за девушками. Бегают обычно за ним. Так правильно?
Он коснулся своими губами моей худой щеки и провёл ими вдоль, щекоча и опять втягивая мой запах.
Кирилл: Всё хорошо?
Хорошо?! Я проснулась в одной кровати с учителем! Ты зазываешь это хорошо! Это отвратительно, Кирилл! Я же бесстыдная! Наглая!
Вика: Что дальше…?
Мой голос был холодным…отчуждённым, чужим, далёким для него. Сама его испугалась, но хоть и улыбалась рядом с ним, а на душе скребли кошки. Он нахмурился и резко схватил своими лапами мою талию, развернув к себе всю меня, чтобы я посмотрела чётко в сосредоточенные на мне глаза. Только на мне. Он полностью был под захватом меня или я была в его плену. Я не понимала, глупо смотря ему в глаза, своими округлившимися от страха глазёнками.
Кирилл: Не буду давать тебе ответ. Подумай и ответь сама на свой вопрос, Вика.
Самой…? Как это? Как я могу ответить за тебя?
Я серьёзно смотрела ему прямо в глаза, которые прожигали меня насквозь, делая во мне отверстия, как от пуль. Они кричали мне. Давай, Вика, реши всё за нас двоих.
Реши сама, как мы будем жить после всего этого.
Я сглотнула. Воздуха стало дико не хватать. Казалось в комнате стало душно даже жарко. Он ждал, а я мучала его своим молчанием, которое на моём лице выражалось десятком эмоций. Я не решу за тебя, Кирилл. Не могу.
Я поморщилась.
Вика: Забудем?
Выдала я первое, что казалось самым примитивным в этой ситуации – забыть. Забыть ночь и прошлую тоже, забыть поцелуи, забыть объятия, забыть, как он дышит, как пахнет, как греет моё тело своим. Забыть его.
Он серьёзно смотрел на меня. По взгляду поняла, что моим решением он крайне недоволен, а потом он усмехнулся. Едко усмехнулся. Будто хотел задеть меня этим жестком, чтобы мне стало больно, чтобы я сейчас почувствовала раскаяние за свои слова, но этого не произошло.
Кирилл: Нет.
Как же с тобой тяжело, Богданов! И что же?! Мне теперь переводиться на другой факультет, уходить с курса, из колледжа?!
Видно было по мне, что крутится у меня в голове. Кирилл тяжело вздохнул и медленно покачал головой. Нет, Вика, я тебя так просто не отпущу. Я знала. Понимала. Будет шантажировать?
Кирилл: Вчера ночью ты была другой…
Вика: Вчера ночью я пришла к тебе отчаянная…меня обманывал человек, в обман которого я не поверила бы ни за какие деньги ещё день назад. Я поняла, что кроме той иллюзии, которую я строила в своей голове у меня нет ничего и никого. Я пришла к тебе. Пришла потому, что хотела. Да. Я хотела.
Кирилл: Пришла…
Он усмехнулся, глядя мне в глаза. Видела злость, гнев и обиду, но нагло врала. Врала о том, что пришла не из-за него, а потому, что самой было плохо. Да, дома бы я лезла на стены и выла от боли, но с ним я уснула. Я уснула и впервые проснулась счастливой. Я знаю, что со мной. Мой диагноз уже давно подтверждён.
Кирилл: И не уйдёшь, пока правду не скажешь. Надоело, Вика.
Вика: Какую правду?
Кирилл: Это ты мне расскажи. Ночью ты обнимала меня и целовала, признаваясь в чувствах, а утром убегаешь. В чём дело?!